Зарубежные и российские эксперты обсудили мораторий на банкротство, внеконкурсное оспаривание, а также субординацию займов, предоставленных акционерами в период пандемии в рамках сессии ПМЮФ 9½ «Коронавирус и банкротство».
Открывая сессию, модератор, доцент кафедры административного и финансового права СПбГУ, доцент Российской школы частного права ИЦЧП им. С.С. Алексеева при Президенте РФ Рустем Мифтахутдинов отметил, что еще 3 апреля в ст. 9.1 закона «О несостоятельности (банкротстве)» была введена норма, позволяющая Правительству определять круг лиц, на которых распространяется мораторий на банкротство. «На сегодняшний день уже полтора миллиона компаний и индивидуальных предпринимателей попали в этот список», – подчеркнул он.
Профессор права Галле-Виттенбергского университета имени Мартина Лютера Штефан Мадаус рассказал, что Германия в подходе к регулированию банкротств фокусируется на ликвидности и не вводит специальные моратории. «Мы рекомендуем правительствам так же, как и в Германии, обращать внимание на предоставление ликвидности – искать возможности того, что можно сделать в следующий месяц, второй, третий, как-то откладывать требуемые платежи. Нужно дать возможность бизнесу вдохнуть спокойнее и не понуждать бизнесменов к тому, чтобы закрываться, и не предпринимать ничего чрезвычайного в этот период», – сказал Штефан Мадаус .
Преподаватель Школы права Эссекского университета Юджинио Ваккари заметил, что в Великобритании мораторий также не введен. «Правительство принимает ряд мер. Некоторые из них, как и в Германии, нацеливаются только на «инъекцию» ликвидности: например, предоставление чрезвычайных кредитов, откладывание уплаты налогов, как НДС. Есть и конкретные мероприятия, связанные с банкротством. Одно из них – временное приостановление производственных налогов», – прокомментировал эксперт.
Обсуждая вопрос конкурсного и внеконкурсного оспаривания в период действия моратория, председатель Банкротного клуба и доцент Российской школы частного права ИЦЧП им. С.С. Алексеева при Президенте РФ Олег Зайцев отметил, что специальная норма об оспаривании, которая появилась в законе о моратории, есть не что иное, как конкурсное оспаривание.
«Что касается внеконкурсного оспаривания, то никаких ограничений на этот счет в законе нет, да и не могло быть. Наш закон внеконкурсного оспаривания не знает. Поэтому совершено спокойно в период моратория можно предъявлять иски об оспаривании сделок. Более того, закон даже разрешает в период моратория предоставлять иски о взыскании», – добавил Олег Зайцев.
Переходя к теме субординации займов, Рустем Мифтахутдинов в первую очередь дал слово Штефану Мадаусу. «Именно германский правопорядок положил начало жесткой субординации требований аффилированных лиц при банкротстве. Почему же немцы подвинули эту жесткую субординацию? Почему немецкий закон о моратории разрешил внутрикорпоративные займы, причем надолго, и ввел правило, что такие займы не субординируются? Что заставило немецкие законы отойти от своей генеральной идеи?», – задал ряд вопросов немецкому эксперту модератор.
«Я уже говорил, что мы сосредоточились на том, чтобы предоставлять ликвидность. Поэтому мы упростили это для держателей акций, то есть кредиторов. Мы должны гарантировать им такую ситуацию: если они сейчас дают дополнительную ликвидность, то не будут субординированы потом, если что-то пойдет не так. Никаких разбирательств по тем деньгам, которые они получат за эти кредиты, не будет», – пояснил Штефан Мадаус.
С позицией немецкого эксперта не согласился Олег Зайцев. «Аргумент Штефана понятен: отменили субординацию, чтобы акционеры не боялись инвестировать в свои компании. Но меня беспокоит, что этот аргумент приводят как раз-таки противники субординации. Я этого очень боюсь. Экстремальные ситуации могут приводить к еще более частым ошибкам, когда акционеры будут инвестировать в абсолютно безжизненные бизнесы. В таких условиях риск неправильных решений и желания продлить жизнь того, что умерло, даже выше, чем в обычной ситуации», – прокомментировал Олег Зайцев. Он также обратил внимание, что не стоит надеяться на отсутствие субординации. Наиболее удачный путь, по его мнению, – пытаться договариваться с мажоритарным кредитором о несубординации.
Последний темой сессии стал вопрос об ответственности контролирующих лиц в случае введения моратория.
«Думаю, одна из мер, которая была принята моим правительством, имеет обратную силу. Правительство посчитало надлежащим приостановить на время эпидемии все разбирательства и все действия, даже злоумышленного характера. Ликвидатор и администратор не могут подать на директора в суд с 1 марта до 30 июня за неправильную или неправомерную торговлю. Я не считаю, что была необходимость для данной меры. В данный момент очень трудно сторонам, которые подают иски, доказать на 100%, что компания могла избежать платежеспособности, а директор не сделал всего, чтобы снизить убытки», – поделился эксперт.
Олег Зайцев заметил, что это тот редкий случай, когда российское право с небольшим превосходством смотрит на немецкий и английский правопорядки.
«Хотя в России не будет напрямую работать ответственность за неподачу заявления, у нас есть генеральный деликт, поэтому руководители не освобождаются полностью от своих обязанностей по отношению к кредиторам в этот период. То есть если вскроется, что контрагента обманули или скрыли информацию, то он может подать прямой иск к директору, опираясь не на правило о банкротстве, а на генеральный деликт. Также есть статья 61.11 закона «О несостоятельности», которая говорит, что ты отвечаешь не только за то, что довел компанию до банкротства, но и за то, что ты, не будучи виновным в ее банкротстве, ухудшил ее финансовое положение. Так что, если кто-то вдруг захочет повыводить свои активы, надо понимать, что они могут отвечать по статье 61.11», – напомнил Олег Зайцев.
Завершая сессию, Рустем Мифтахутдинов отметил, что вирус стоит поблагодарить. «Все его ругают, но во многих сферах жизни вирус показывает те вещи, которые были не очень хороши. Давайте искать в любой ситуации хорошее. Надо дать дополнительную защиту должникам – пандемия в этой части поможет развитию реабилитационных процедур как в России, так и за рубежом», – резюмировал Рустем Мифтахутдинов.
