Будет тяжело, но не так, как в 1991-м
«Инфаркты, самоубийства, убийства на бытовой почве и миллион незапланированных абортов — это все есть уже и будет продолжаться еще пару лет после. Это будет 90-й год», — написал глава портала по поиску работы Superjob Алексей Захаров. По его мнению, жесткие меры, которые сейчас вводят политики по всему миру, сильнее всего ударят по малому бизнесу.
«Правмир» спросил у Захарова, что ждет рынок труда и почему кризис затронет даже службы доставки.
— Какие сферы сейчас страдают больше всего? Ритейл (розничная торговля), кто еще? Что там происходит?
— Ритейл пока не особо страдает, потому что народ сметает продукты с полок. Ресторанный бизнес уже пострадал, выездной туризм умер более чем полностью, ивент-индустрия умерла. То есть какие-то вещи, которые связаны с коммуникациями. События, спектакли, концерты — все это отменили.
Если объявят карантин, то начнет и ритейл умирать. А если речь не о продуктовом ритейле, то действительно, очень сильно упал трафик в торговых центрах, уже никто не тянет аренду, соответственно, магазины либо закрываются, либо требует арендных каникул. Цены на недвижимость падают, и упадут раз в десять, я думаю.
— Есть ли какие-то области, работая в которых люди сейчас могут быть спокойны?
— Нет, косвенно это затрагивает нас всех, поскольку экономика останавливается много где, а все взаимосвязано и цепочки рвутся. Кризис со временем затронет даже тех, у кого сейчас все хорошо.
Службы доставки сейчас просто в шоколаде, компании, которые торгуют ноутбуками, компьютерами — у них все было очень плохо, сейчас отлично, но скоро это закончится. Скоро все столкнутся с отсутствием платежеспособного спроса.
В данном случае нас, как это ни смешно, выручит огромный неэффективный государственный сектор: госкомпании, чиновники и так далее, потому что у них же все в порядке.
— Хорошо, я работаю в диджитал-компании, меня безболезненно перевели на «удаленку». Я могу быть спокойна? Как меня коснется кризис?
— Сфера диджитал защищеннее, чем все остальные, но тоже не тихая гавань. Тихая гавань на сегодняшний день — это все, что связано с бюджетом. А любая коммерческая независимая история — это всегда риск, а на сегодняшний день особенно.
— А что будет с коммерческим сектором?
— Зарплаты в коммерческом секторе будут урезать, люди будут терять работу, потом, конечно, находить.
Так или иначе на наши услуги со стороны соискателей будет повышенный спрос, это мы уже проходили неоднократно, а со стороны работодателей — существенное изменение структуры спроса и на ближайшие три месяца очень серьезный спад активности. Например, все рекрутинговые агентства, которые работают не на массовый персонал, то есть не набирают тысячами продавцов в «Ашан», уже остановились. То есть мы уже видим, что активность работодателей упала на 15–20%, плюс идет существенная перестройка процессов.
Если раньше люди ездили на очные собеседования, была на то необходимость или нет, то сейчас активно развиваются сервисы удаленных собеседований. Огромное количество компаний — в айти-секторе полностью, в других секторах по возможности — перевели свои офисы на полную или частичную удаленку. Поняли, что все худо-бедно работает и что такие огромные офисные помещения им не нужны. Предполагаю, что многие компании не собираются возвращаться в офисы. То есть была аренда 2000 метров, теперь будет 50.
— Когда в последний раз возникала похожая ситуация на рынке труда?
— В 2014 году, до этого в 2007-м, в 1998-99-м, в 1991-м. Согласно теории циклов Кондратьева, экономика развивается семилетними циклами. Плюс-минус так и происходит. Сейчас просто накладывается одно на другое.
— А есть какая-то статистика по увольнениям? Сколько уже людей в России потеряли работу из-за пандемии?
— Такой статистики нет, более того, ее никогда не было и не будет. Если делать прогнозы, то в туристической области до 80% людей — практически весь мелкий персонал — скоро потеряют работу. Сейчас потеряла половина, то есть все, кто работал на выездной туризм. Де факто, думаю, в туризме потеряло работу примерно 200 тысяч человек. Они и так работали, может быть, нелегально, поэтому не пойдут на биржу труда, сейчас выдохнут, подождут, пока все закончится, и будут как-то перестраиваться. Неприятно, но не смертельно.
— Что может предложить этим людям наш рынок труда?
— Сейчас вакансий полно, но если ты потерял работу чиновником в офисе прямо сейчас, надо пересидеть какое-то время и просто смотреть вакансии. Оперативно ты можешь устроиться курьером, если у тебя не сверхвысокая квалификация. Если ты программист, то легко трудоустроишься.
Проблема в том, что сейчас никто не знает, что будет дальше. Объявят карантин, Москву закроют — одна ситуация. Не объявят — другая. И работодатели де юре людей сейчас не увольняют. Зарплату платить уже нечем, но предпочитают как-то договариваться. Поэтому государственная служба занятости что-то начнет чувствовать месяца через два.
Официально безработица вырастет на процент-полтора по стране, не больше, но я не доверяю этим данным. Неофициально, думаю, вырастет раза в три-четыре. При этом бардака уровня 91-года точно не будет. Тогда развалилось государство и даже на зарплату чиновникам денег не было, а сейчас у нас огромный бюджетный сектор, он намного больше, чем частный.
С точки зрения малого и среднего бизнеса очень неприятная ситуация. С точки зрения макроэкономической — тоже, в общем, неприятная. А с точки зрения людей, занятых в этом секторе, а это большинство — да все хорошо, не 91 год. Наоборот, для них сейчас дешевеют какие-то услуги.
— Вы пишете в Facebook, что вся Европа угробила свой малый бизнес и мы идем той же дорогой. А как, на ваш взгляд, надо было поступить политикам?
— Есть китайский опыт. Мы видим, что первые, кто попал под удар там, — это врачи, их отстраняли от работы, даже если они заразились в легкой форме. Дальше возник дичайший дефицит медперсонала. У нас ситуация спокойная, но мы ждем, что будет страшный вирус.
Что надо сделать — взять всех студентов медвузов, всех докторов, кинуть клич и в добровольном порядке отправить их в количестве двух тысяч человек ухаживать за десятком заболевших. Без защиты, чтобы все заразились и под контролем друг друга, хороших врачей, перенесли в легкой форме заболевание. Потом, если что-то случится, у нас будет подготовленная гвардия, которая совершит подвиг, ухаживая за больными без масок, потому что маска не спасает, а сами они уже резистентны к вирусу. Я предлагал это в Департаменте здравоохранения, они там думают, потому что красивых решений мы не любим, мы любим сложные.
На самом деле все боятся принимать решения. Как со школами — сами решайте, ходить или сидеть дома. То же самое для офисов. Когда мы даем половинчатую рекомендацию, начинается бардак, и именно в ситуации такого бардака, на нервах народ сметает гречку, например.
Я думаю, что смертность от сердечно-сосудистых заболеваний среди мужчин трудоспособного возраста относительно нормальной сейчас раза в два-три раза вырастет. Половину этих смертей мы, конечно, запишем на коронавирус, потому что у них еще был насморк. Но вопрос не в вирусе, а вопрос в том, что люди думают постоянно: «Я потеряю работу!». Или «Делать или не делать аборт!» Мы знаем, что происходит в странах, где разрешены аборты, в ситуации кризиса.
Паника возникает от недостатка информации и от непонимания, врут тебе или нет, заставляют что-то делать или нет. У нас же народ послушный, безалаберный, но послушный. Сказали — война, ну, будем воевать. А то гречки нет, масок нет. С масками классический пример бестолкового управления. 5 февраля, больше месяца назад, повышаются цены на маски. Ну, повышаются и повышаются.
Но надо выступить президенту, сказать о том, что мы обязательно защитим наш народ. Дальше надо выступить ФАС, уверить народ в том, что они его защитят и проверят все аптеки. И тут аптеки убирают из продажи маски, чтобы их не проверяли, и заводят ИП, поэтому в интернете масок полно, а в аптеках — нет. Как только мы кого-то на государственном уровне ходим защитить, начинается полная ерунда.
— Экономика роста обычно достаточно интенсивная. Когда ситуация с пандемией наладится, разве не вернется все на свои места? Какие у вас прогнозы?
— Вернется, просто это будет 2024 год. Малый бизнес, конечно, быстро восстанавливается. У кого-то будет быстрее, кто-то озолотится, но если мы говорим в целом про экономику и про собираемость налогов с малого бизнеса, про зарплаты и про занятость в малом и среднем бизнесе, я думаю, что предыдущие четыре раза все это занимало минимум два года.