Основатель «Связного» Максим Ноготков выступил на встрече инвестиционного клуба «Хедлайнеры». Экс-миллиардер рассказал о том, как переживал банкротство, что ему не нравится в США и о возможности появления в России инноваций.
Во вторник, 12 ноября, основатель «Связного» Максим Ноготков выступил на встрече инвестиционного клуба «Хедлайнеры», где дал интервью председателю правления БКС Банка Дмитрию Пешневу-Подольскому, а также ответил на вопросы из зала. Forbes послушал экс-миллиардера и выбрал главное из его выступления.
О появлении инноваций в России
Россия должна все-таки делать проекты так же, как они делаются в Израиле, т.е. они должны сразу быть международными. Потому что в России очень маленький рынок, всего 2% в глобальном масштабе. Он кажется большим, но для айтишных масштабируемых проектов он маленький. Но при этом он особенный: там свои соцсети, свои поисковые системы, все как бы такое свое. Поэтому хочется делать все для своего рынка, но это часто в чистом виде не переносится на другие рынки.
Нужно достаточное количество проектов, которые настроены и могут выходить за пределы России. Это первый момент. И второй момент — в Россию снова должны потечь инвестиции. Пока в России в принципе много что можно делать в обычных индустриях, копируя американские и европейские решения. Довольно сложно развивать венчурную историю в стране, в которой есть еще что делать с точки зрения ремонта дорог и каких-то базовых вещей. И последнее — как-то должен поменяться контекст: если мы берем Советский Союз — там было устремление вперед, в космос, наука, инновации, то есть было какое-то ощущение движения в сторону познания мира. Сейчас, мне кажется, вектор не способствует научному развитию, он развернулся в сторону Mercedes и Maybach. Я за полдня в Москве увидел больше дорогих машин, чем в Калифорнии за пять лет.
О будущем робототехники
У меня отношение простое — прогресс не остановить. Мы все будем киборгами с каким-нибудь жестким диском, дополняющим нашу память. Будем двигаться туда. Там есть свои определенные опасности, про которые, я думаю, многие читали, которые Харари (израильский историк Юваль Ной Харари – прим. Forbes) обозначил, суть их в том, что неравенство между людьми будет еще больше усиливаться, благодаря таким технологиям. С точки зрения социальных и культурных вопросов, их надо будет решать. Я считаю, что развитие культуры сильно отстает от технологий и инноваций. И, мне кажется, в этом есть большая опасность.
О банковском бизнесе
Я не хочу больше заниматься банковским бизнесом. Ни в каком виде. У тебя есть один рубль, тебе должны 10, ты должен 10, то есть это огромное плечо. Это в принципе очень неспокойная жизнь. Особенно в условиях военных походов. Поэтому я для себя эту тему закрыл в принципе.
Об отличии собственного бизнеса от франшизы
Я и так, и так готов строить бизнес, если есть возможности. Pandora, пока мы ей управляли, на третий год зарабатывала больше чистой прибыли, чем «Связной». В принципе это была очень легкая для меня история. Я на нее тратил пару часов в месяц. При этом у Pandora была 120 магазинов против 3300 магазинов «Связного». Но поскольку был свой продукт, был сильный бренд, это была легкая прибыльная тема.
О том, что помогло пережить потерю бизнеса
Это какой-то комплекс вещей. Этот период занял у меня довольно длительное время. Но я нашел себе другие новые интересы и разобрался в них. Новая страна – это тоже всегда очень интересно, потому что это изменение мировоззрения и культуры. Я стал больше проводить времени с семьей и стал понимать, как растут дети с нуля до трех-четырех лет. У меня было время остановиться, подумать и было время какой-то внутренней тишины. Потому что когда бегаешь в мыле шесть дней в неделю в поиске денег и строительстве чего-нибудь, ты себя как будто теряешь и не чувствуешь. И в этом плане я научился лучше отслеживать свое состояние: что мне нравится, а что нет. Стал более селективным что ли.
Мне по-прежнему интересен другой тип культуры и отношения между людьми. Мне интересно создавать среду, в которой есть место доверию, ощущениям соединенности и связанности людей друг с другом. И ощущению радости.
Мне интересно создавать такие среды или такую культуру. Ну и с точки зрения своих знаний мне интересны области философии, психологии, религии, социальных наук. По бизнес-историям мне интересны разные международные инновационные штуки, которые я раньше именно в таком виде не видел. То есть мне не интересно носить что-то из страны в страну, мне интересно придумывать что-то, чего еще нет. Я все-таки бизнес использую как способ удовлетворения своего любопытства, и мне важно, чтобы я, делая проекты, учился. Если я перестаю учиться, я теряю мотивацию.
О новых проектах
У меня по идее только сейчас должно закончиться банкротство. Иногда его могут продлевать, но если не продлят, оно закончится 11 января. Я буду что-то анонсировать после того, как оно закончится. У меня есть много разных идей и проектов, но нужно закончить все мои процедуры, чтобы стартовать новую деятельность.
О жизни за границей
Мне очень легко по ряду причин. Во-первых, я свободно говорю по-английски с середины 90-х, и у меня весь бизнес был на импорте, и я объездил весь мир. Это первое. Второе — я очень любил звать людей с американским и русским паспортом: мне было проще с людьми, в которых есть часть американской культуры. Силиконовая Долина – место, куда люди в принципе приезжают как эмигранты, поэтому себя там не чувствуешь чужим. По большому счету, это такой город Тула с 300 000 русского довольно продвинутого населения. Большая часть этих людей – программисты, сейчас — последняя волна — довольно много предпринимателей. Если я был бы во Франции, например, или Германии, мне было бы, наверное, сильно сложнее.
Про перспективы России
Я думаю, что в России идет достаточно понятный процесс упорядочивания с точки зрения уплаты налогов и, на мой взгляд, он в целом позитивный. Также идет процесс ужесточения гуманитарной политики и, на мой взгляд, этот процесс тоже правильный и позитивный. В России в этом году активно растут индексы. Я вижу какие-то позитивные сигналы, в том числе потенциальное урегулирование с Украиной. У меня ощущения сейчас на порядок лучше, чем были, когда я уезжал в 2015 году. Мне кажется есть какие-то успехи в борьбе с коррупцией. Мне кажется, что все в целом достаточно позитивно. По поводу прав, свобод и участия в политическом управлении – понятно, что их нет и не планируется. Для экономического развития это не принципиальный вопрос, потому что при Сталине, например, страна в течение 30 лет росла на 6% каждый год. С точки зрения экономики авторитарная система отлично работает. А с точки зрения культуры или среды, конечно, такая среда для инноваций не очень пригодна и мне она не близка, и это одна из причин почему я в долине, а не здесь.
Про вещи, которые не нравятся в США
В Америке не нравится много вещей. Там есть клубок проблем, которые сопоставимы с российскими. Америка гораздо более квадратно-перпендикулярная страна в том плане, что они привыкли вот так и никак по-другому. Я постоянно с этим сталкиваюсь. У них нет российской гибкости – это минус и плюс одновременно. Плюс в том, что это закрывает какие-то возможности: эта система в принципе не приспособлена для взяток и подобных вещей. А минус в том, что она негибкая.
В Америке более соревновательное общество: начиная с детского возраста они постоянно соревнуются между собой. Там нет единой системы здравоохранения и образования и это тоже создает определенную напряженность. В Америке в принципе 20% людей чувствуют себя одинокими и, наверно, у такого же процента людей большая внутренняя тревожность по поводу того, что у них не хватит денег. Если говорить про людей, оставшихся без крова, то в основном это люди, у которых получилось личное банкротство из-за неоплаты медицинских счетов. Это минимум половина всех бомжей, которых можно встретить в Сан-Франциско. В Америке сейчас большой внутренний раздрай, огромный внутренний политический дискурс, который по накалу больше чем российский. Российский, как я чувствую, 20% на 80%: есть условно столичная часть, которая не согласна с курсом, и есть люди, которые управляются телевизором, и у них есть консенсус. В Америке ровно 50% на 50%, есть жесткое деление и борьба. Проблемы те же: неравенство на таком же уровне, как в России, и на самом высоком уровне с 1929 года.
Про кризисы
Мне кажется процессы персонального развития происходят с человеком в течение всей жизни. Их довольно сложно катализировать, они в основном катализируются очень глубокими кризисами, которые вызваны определенным стечением обстоятельств. Грубо говоря, катализировать процесс развития личности книжками про психологию и прочие вещи, на мой взгляд, практически невозможно. По мне так это 5% от того, что может получиться. Лучше всего развивает человека банкротство, разводы, рак и другие подобные вещи. А эти вещи как правило вне нашего контроля. Мы — один из факторов в этой системе. Самый важный фактор – минимум 50% того, что в нас есть, заложено генетически. Вот эта советская утопия о том, что мы сейчас перевоспитаем и сделаем нового человека, она опять же утопична, потому что минимум половина того, что у вас внутри есть, запрограммирована еще до того, как вы родились.
