Число корпоративных банкротств в РФ начало расти впервые с 2021 года. “Ъ” подсчитал, что за первые два месяца 2024 года количество признанных банкротами юрлиц увеличилось почти на 60% год к году. Юристы подтверждают, что эффект прошлогоднего моратория на банкротства исчерпан, и ждут устойчивого, хотя и не взрывного, роста количества несостоятельных компаний. Сдержать его могло бы повышение лимита по долгу для начала процедуры с 300 тыс. руб. до 2 млн руб., как предлагал Верховный суд РФ (ВС). Однако и в органах власти, и в юридическом сообществе эту идею считают спорной.
В январе в РФ признана банкротом 571 компания, в феврале — 771, посчитал “Ъ” по сообщениям о судебных актах в ЕФРСБ. В 2023 году их было 364 и 478 соответственно. Таким образом, прирост за январь 2024 года составил около 57%, за февраль — 61%.
В последний раз количество обанкротившихся юрлиц серьезно увеличилось в первом полугодии 2021 года (на 9,2%) — это были отголоски всплеска, произошедшего до введения первого «пандемийного» моратория в 2020 году. Но по итогам всего 2021 года число банкротов выросло лишь на 3,8% (до 10 306 компаний), а в 2022–2023 годах корпоративные процедуры несостоятельности шли на спад. По данным ЕФРСБ, в 2022 году банкротами признали 9047 юрлиц (дела, начатые до второго «санкционного» моратория), а в 2023 году их число снизилось до 7400.
«Безусловно, мораторий 2022 года был сдерживающим фактором»,— признает советник адвокатского бюро «S&K Вертикаль» Алина Хамматова. «Несмотря на дискуссии о целесообразности введения в 2022 году моратория, постфактум можно утверждать, что ряду компаний удалось подстроиться под новые экономические реалии и преодолеть сложности»,— добавляет советник Orchards Вадим Бородкин.
Кроме того, уточняет господин Бородкин, в 2023 году крупные кредиторы, даже «имея законные возможности добиваться принудительного взыскания и подавать заявления о банкротстве крупных должников, нередко шли по иному пути, договариваясь о реструктуризациях» — до 2020 года они «реже проявляли склонности к поиску компромиссов». Юрист допускает, что крупный бизнес и на стороне кредиторов, и на стороне должников стал «серьезнее относиться к социальной ответственности».
Но в 2024 году рост числа банкротств может оказаться устойчивым — на это указывает статистика по процедурам наблюдения.
Наблюдение — это первая процедура, которая вводится судом после признания обоснованным заявления о несостоятельности юрлица от самого должника или его кредитора, длится от пяти месяцев и более. Она показывает количество запусков новых банкротных процессов в корпоративной сфере.
По данным Федресурса, в 2023 году наблюдение было введено в 7532 компаниях — это на 44,1% выше показателей 2022 года (5225 юрлиц), когда действовал мораторий. За первые два месяца 2024 года, по подсчетам “Ъ”, число процедур наблюдения продолжило расти — на 3% в январе и на 3,2% в феврале. В подавляющем большинстве случаев по завершении процедуры наблюдения компанию признают банкротом и открывают конкурсное производство.
Первый замглавы Минэкономики Илья Торосов заявил “Ъ”, что текущую статистику «важно рассматривать в контексте и с учетом» мораториев на банкротство, которые вводились в 2020 и 2022 годах: «Конечно, если сравнивать количество процедур банкротства в 2024 году по отношению к 2023 году, то мы увидим некоторый рост. Однако если взять сопоставимые данные 2019 года и даже 2021 года, то увеличения количества процедур наблюдения и конкурсного производства не произошло».
Партнер юрфирмы «Сотби» Антон Красников тоже связывает рост процедур наблюдения в России с «эффектом низкой базы из-за моратория», но допускает возврат числа банкротств юрлиц к «допандемийным показателям». Господин Красников поясняет, что мораторий является эффективной мерой, но «не в долгосрочной перспективе».
Опыт иностранных юрисдикций, уточняет он, показывает, что по истечении «периода охлаждения» число банкротств увеличивается стремительно: «Так, за 2023 год в США число корпоративных банкротств выросло на 30%, в Германии — на 25%; во Франции, Нидерландах и Японии — на 30%».
Другие юристы более оптимистичны. «Я не жду взрывного роста банкротств юрлиц в 2024 году»,— говорит партнер консалтинговой группы РКТ Иван Гулин. По его мнению, бизнес «сохранит стремление договориться, часто это будут непубличные соглашения, то есть без доведения спора до суда». Алина Хамматова тоже не ждет резкого увеличения числа корпоративных банкротств, признавая, впрочем, тенденцию к росту: «Во многом динамика будет зависеть от стабильности экономической ситуации в стране и возможностей бизнеса преодолевать возрастающее санкционное давление».
Помочь должникам, по ее мнению, может в том числе Фонд содействия реструктуризации долга, созданный при участии ФНС и позволяющий найти «комплексное решение для урегулирования задолженности и предупреждения банкротства». Кроме того, отмечает господин Гулин, «в последнее время суды стали охотнее давать отсрочку на два-три года исполнения судебного решения о взыскании долга, если речь идет о серьезных крупных предприятиях, особенно если их деятельность связана с обороноспособностью страны».
Существенно снизить число корпоративных банкротств могло бы повышение планки долга для возбуждения дела о банкротстве юрлица с сегодняшних 300 тыс. руб. до 2 млн руб. добавляет господин Бородкин.
Законопроект об этом ВС внес в Госдуму в декабре (см. “Ъ” от 20 декабря 2023 года). Если предложение будет поддержано, то количество банкротных дел, по оценкам Вадима Бородкина, может сократиться на 40%.
Впрочем, сам господин Бородкин не считает такую тенденцию позитивной, так как «недобросовестные должники смогут погашать долг частично, чтобы не позволить кредитору инициировать их банкротство». «Предложение ВС достаточно больно ударит по малому и даже среднему бизнесу»,— соглашается и госпожа Хамматова.
Иван Гулин отмечает, что увеличение минимальной суммы задолженности помешает кредиторам с небольшими долгами использовать инструментарий, доступный в рамках банкротства, в том числе оспаривание сделок должника и привлечение к субсидиарной ответственности. «Тогда нескольким кредиторам придется объединять усилия и требования для возбуждения банкротного дела»,— полагает господин Бородкин. По мнению Алины Хамматовой, более рациональным был бы подход, позволяющий «ориентироваться не на твердую сумму, а на процент, учитывающий обороты компании и сумму ее активов».
Перспективы законопроекта пока неясны: 26 февраля «Интерфакс» со ссылкой на источник сообщил, что в правительстве против повышения минимальной суммы долга. При рассмотрении этого вопроса, пояснил “Ъ” Илья Торосов, «следует принимать во внимание риски существенного нарушения прав и законных интересов работников должника, а также кредиторов, относящихся к категориям малого и среднего предпринимательства», которые не смогут инициировать банкротство должника «при наличии существенной для них по сумме задолженности и значительного периода просрочки».
