Иностранные компании разрешили банкротить в РФ, решение об этом вынес Верховный суд (ВС), официально признав сложности участия российских кредиторов в судах за границей, в том числе из-за санкций и высоких издержек. ВС допустил банкротство иностранного юрлица не только в пределах российских активов, но и полноценное трансграничное банкротство, охватывающее все имущество и всех кредиторов, в том числе за рубежом. Юристы называют разъяснения ВС по сути «новой главой закона о несостоятельности». С одной стороны, решение упростит банкротство номинально иностранных компаний с российскими бенефициарами и активами. Но с другой — в практике «возможны перегибы» вплоть до попыток признать в России банкротами крупные международные предприятия.
ВС вынес решение, ключевое для арбитражной практики, в которой участились попытки российских кредиторов обанкротить иностранных должников в российских судах. ВС впервые прямо признал возможность такого банкротства и разъяснил условия рассмотрения подобных споров в российских судах.
Решение вынесено по заявлению кипрской АMN Commercial Property Advisors Ltd о признании банкротом материнской кипрской Westwalk Projects Ltd. В юрфирме Level Legal, представляющей интересы AMN, “Ъ” пояснили, что Westwalk ранее принадлежала гражданам РФ — братьям Алексею и Константину Мауергаузам, которые в 2020 году решили разделить бизнес, но мирно разойтись не смогли (см. “Ъ” от 17 января). AMN отсудила 6 млн руб., деньги выплачены не были, и компания подала на банкротство Westwalk в арбитражный суд Москвы. Суд отказал, так как деятельность в РФ должник сейчас не ведет, здесь отсутствуют имущество и открытые счета, а владелец и директор — гражданин Узбекистана. С этим согласились апелляция и кассация. По жалобе AMN спор передали в экономколлегию ВС.
Заявитель указывал, что Westwalk ранее вела деятельность именно в РФ и в то время ее акционером и директором был гражданин РФ, здесь же находились все ее активы, которые она продала незадолго до суда, а регистрация на Кипре «формальна».
Коллегия ВС отметила, что смена руководителя и перевод активов и на другое лицо «не исключают рассмотрение дела о банкротстве российским судом», иначе «недобросовестные должники» могли бы «искусственно менять компетенцию суда». В итоге ВС направил дело на новое рассмотрение.
Но не эта часть решения стала ключевой. ВС определил условия рассмотрения всех аналогичных споров, выделив их в два отдельных блока — о компетенции судов и о производстве по делу о банкротстве иностранного лица.
По мнению ВС, законодательство не исключает возможности банкротства зарубежной организации в России при наличии ее тесной связи с РФ.
Подтверждать такую связь могут разные критерии. Во-первых, связанные с самой иностранной компанией, если ее орган управления или филиал находится в РФ, либо ее деятельность ориентирована на российских лиц или ведется в России, либо ее имущество или значительная часть кредиторов находятся в РФ. Во-вторых, связь может быть через контролирующих эту компанию лиц, если они имеют гражданство или вид на жительство в РФ или центр их основных интересов находится в РФ, либо они владеют российскими юрлицами. Перечень критериев неисчерпывающий, подчеркнул ВС.
Кредитору «достаточно подтвердить существенность обстоятельств, указывающих на наличие у должника тесной связи с РФ», а бремя ее опровержения возлагается на должника, указал ВС. В зависимости от прочности связи со страной суд может ввести «основное производство» по делу о банкротстве или «локальное (вторичное)». Если юрлицо лишь номинально зарегистрировано за рубежом, но центр его основных интересов в РФ, оно может быть полностью обанкрочено в России. Это «будет создавать эффект для всех юрисдикций», пояснил ВС, распространяться на все активы должника вне зависимости от их нахождения и на всех кредиторов, включая иностранных.
Если же центр основных интересов должника за рубежом, но в РФ есть постоянное представительство либо имущество, суд может ввести «вторичное производство по делу о трансграничном банкротстве».
Оно коснется лишь тех кредиторов и имущества должника, которые находятся или связаны с РФ. Цель вторичного производства, объяснил ВС, в «защите интересов российских кредиторов в отсутствие у них эффективного доступа» к зарубежной юрисдикции, в том числе из-за «международных санкций», слишком высоких затрат и других факторов, ограничивающих их «доступ к правосудию».
Решение написано очень качественно и, «несомненно, носит прецедентный характер», подчеркивает юрист BGP Litigation Михаил Осипов. Ведущий юрист «Лемчик, Крупский и партнеры» Камбулат Карашев констатирует, что разделы о компетенции суда и производстве по делу в решении ВС «фактически являются новой главой закона о банкротстве»: «Выводы суда создают абсолютно новые для российского права нормы, сформулированные в ряд полноценных статей. Столь масштабное правотворчество со стороны высших судов встречается нечасто и обычно обусловлено резкой общественной потребностью вкупе с пробелами законодательства».
По мнению советника Orchards Азата Ахметова, «критерии компетенции российского суда и определения центра основных интересов должника подобраны отлично», причем «важно, что их перечень открытый и суды смогут решать это самостоятельно в каждом случае». Камбулат Карашев видит в позиции ВС очередной «шаг на пути процесса деофшоризации»: «Активы, номинально числящиеся за иностранными лицами, но находящиеся на территории РФ или в пределах ее интересов, теперь еще более восприимчивы к воздействию со стороны российской судебной системы».
Между тем некоторые формулировки представляются юристам «слишком широкими». Так, деятельность должника должна быть не просто ориентирована на российских лиц, а «преимущественно на них, иначе любая иностранная компания с российским рынком сбыта может быть признана банкротом в РФ», поясняет господин Осипов. «По сути ввели американскую концепцию long arms. Все, что мы считаем, нам подсудно, то нам и подсудно, кого хотим, того и банкротим»,— указывает глава АБ «Бартолиус» Юлий Тай. По его мнению, для определенных случаев это допустимо, но «не для банкротства крупнейших мировых банков и зарубежных промышленных предприятий». «Очень трудно спрогнозировать, во что эта позиция может вылиться на практике»,— опасается Юлий Тай. Михаил Осипов тоже «не исключает перегибов в части попыток признать банкротами иностранные компании, которые действительно мало связаны с РФ». Юристы рассчитывают, что в дальнейшем суды уточнят критерии.