Фирме назначили административный штраф. Сотрудник компании его оплатил, но не сообщил об этом приставам. Поэтому госорган взыскал с организации исполнительский сбор, размер которого оказался в 38 раз больше, чем сумма штрафа. Арбитражный суд Московского округа признал право организации вернуть эти деньги как убытки. В другом январском постановлении столичная кассация, по сути, приравняла договор лизинга к договору кредита с залогом. А еще кредиторам запретили «на всякий случай» подавать уведомление о намерении обанкротить контрагента.
Срок давности на паузе
Между компаниями «Стекло Декор 1» и «Строймарт» действовало несколько договоров поставки и купли-продажи от 2017 года. Но обе компании допустили просрочки, из-за чего у них образовался взаимный долг. В декабре 2019-го стороны подписали акты сверки взаимных обязательств, по которым «Строймарт» заплатил своему контрагенту 324 711 руб.
До 2021 года стороны прекратили попытки взыскать деньги друг с друга, но потом «Строймарт» подал иск на 4,2 млн руб. и выиграл спор. А следом и «Стекло Декор 1» 13 августа 2021 года обратился с иском на ту же сумму (дело № А40-171856/2021).
Основным вопросом, с которым не смогли определиться нижестоящие инстанции в этом деле, стало уточнение сроков исковой давности. АСГМ решил, что они не пропущены. 9-й ААС, напротив, применил общий срок давности и отказал в требованиях, основанных на возникших до 13 августа 2018-го долгах — больше чем за три года до дня обращения с иском. Арбитражный суд Московского округа с подходом апелляции не согласился. Если стороны подписали акт сверки взаиморасчетов, то этого достаточно, чтобы прервать течение срока исковой давности. То есть его нужно считать заново и именно с момента подписания такого документа. А значит, «Стекло Декор 1» уложился в срок.
С учетом этого разъяснения окружной суд отменил апелляционное постановление и подтвердил решение первой инстанции о взыскании со «Строймарта» 4,2 млн руб.
Еще один вопрос о сроках АС Московского округа решил в банкротном деле № А41-90232/2016. Кредитор хотел оспорить сделку, которую должник заключил с другим кредитором. Апелляция посчитала срок давности на оспаривание с момента включения требования конкурирующего кредитора в реестр. Но кассация напомнила, что такое право возникает у кредитора не раньше старта конкурсного производства, а значит, именно от этого момента и нужно считать срок.
Лизинг — это кредит с залогом
В 2007 году кипрская Leisler Holdings Limited и поставщик услуг логистики ООО «ГК «Д-Транс» заключили договор международного лизинга. По нему Leisler Holdings Limited купила у немецкого автоконцерна спецтехнику: 80 тягачей MAN, 40 тентовых полуприцепов и столько же рефрижераторов. А потом передала лизингополучателю. Стороны договорились, что платежи нужно вносить до 20-го числа каждого месяца. «ГК «Д-Транс» исправно платила до ноября 2010 года, но уже с декабря того же года прекратила перечислять деньги по договору. При этом с учетом дополнительных соглашений последний платеж нужно было внести в сентябре 2014 года.
В 2020-м Leisler Holdings Limited обанкротилась. Его конкурсный управляющий 16 декабря 2021 года направил лизингополучателю уведомление о досрочном расторжении договора. Так как претензию оставили без удовлетворения, управляющий обратился в Арбитражный суд города Москвы (дело № А40-20242/2022). Он потребовал изъять у ООО «ГК «Д-Транс» технику, переданную в лизинг.
Первая инстанция указала, что договор лизинга продолжал действовать до момента получения ответчиком уведомления о его расторжении. То есть с 16 декабря 2021 года у «ГК «Д-Транс» возникла обязанность вернуть технику, и с этого момента начал течь срок исковой давности. Кроме того, АСГМ сослался на ст. 622 ГК («Возврат арендованного имущества арендодателю»). Норма гласит, что при прекращении договора арендатор обязан вернуть арендодателю имущество в том состоянии, в котором получил с учетом износа. Значит, оснований удерживать технику у ответчика нет. Поэтому суд удовлетворил иск, а апелляция оставила такое решение без изменений.
Арбитражный суд Московского округа с такими выводами не согласился. Кассация отметила: в лизинговых отношениях отсутствует как таковая аренда вещи, вместо нее происходит «аренда» предоставленного лизингодателем финансирования. По своей правовой природе лизинговые отношения находятся ближе к заемным и кредитным отношениям, чем к арендным, указала тройка судей под председательством Владимира Кобылянского. Нижестоящие инстанции должны были выяснить, какие права есть у лизингодателя, который пропустил срок исковой давности по всем требованиям к лизингополучателю — и об оплате платежей, и о возврате техники. Окружной суд уточнил: если по всем требованиям лизингодателя истек срок давности, то у него нет права отказаться от договора в одностороннем порядке и изъять спецтехнику.
В результате решения нижестоящих судов отменили и приняли новое: Leisler Holdings Limited отказали в иске.
Представитель конкурсного управляющего Александр Докучаев считает, что если подход АС Московского округа закрепится в практике, то лизинг станет лишь формой кредита с залогом со всеми вытекающими последствиями. В первую очередь, предметы лизинга станут включать в конкурсную массу банкротов-лизингополучателей как залоговое имущество, что уменьшит сумму, причитающуюся лизингодателям. Это увеличит риски и расходы лизинговых компаний, а это может привести к росту стоимости лизинга для партнеров.
Уведомление на всякий случай
29 марта 2019 года ООО «Евро Союз-ХМАО» опубликовало намерение обратиться с заявлением о признании банкротом АО «Саратовнефтедобыча». Но само заявление поступило в суд только через полтора года — 7 сентября 2020-го (дело № А40-79946/2019). К тому моменту о несостоятельности «Саратовнефтедобычи» попросили уже несколько кредиторов, но им всем отказали.
Первая инстанция при рассмотрении заявления «Евро Союз-ХМАО» отметила, что уведомление о намерении к моменту обращения с заявлением уже утратило силу по правилам п. 2.1 ст. 7 закона «О банкротстве». Это значит, что компания потеряла возможность оказаться первой в «гонке за банкротство» и предложить свою кандидатуру управляющего. Но 9-й ААС счел порядок обращения соблюденным.
Арбитражный суд Московского округа с этим не согласился. Публикация намерения обратиться с заявлением о признании должника банкротом за полтора года до фактического обращения в суд указывает на недобросовестность кредитора.
«Когда кредитор размещает уведомление, однако не обращается с заявлением о признании должника банкротом (то есть когда он делает публикацию «на всякий случай»), должник оказывается в состоянии правовой неопределенности, не имея возможности планировать свою дальнейшую деятельность», – указал окружной суд.
С учетом этого разъяснения АС Московского округа поддержал позицию первой инстанции, которая не признала соблюденным порядок подачи заявления о банкротстве контрагента. Это значит, что компания не сможет предложить свою кандидатуру управляющего для процедуры.
Подтверждение оплаты для приставов
Акционерное общество «Макфа» оштрафовали на 500 руб. за превышение скорости, которое допустил водитель компании. 27 августа 2019-го фирма получила постановление приставов, в котором те попросили уплатить штраф в течение пяти дней. Уже на следующий день водитель это сделал, но не сообщил в ФССП о своем платеже. Поэтому через несколько месяцев госорган списал с компании 19 000 руб. в качестве исполнительского сбора. Его платят, когда должник не исполнил требования приставов добровольно.
Организация в судебном порядке потребовала, чтобы ФССП возместила ей списанную сумму как убытки (дело № А40-47439/2022). Суды признали: постановление истец исполнил добровольно в установленный законом срок. Но из-за того, что «Макфа» не предоставила приставу подтверждение оплаты, взыскание с нее исполнительского сбора признали обоснованным. Первая инстанция и апелляция указали, что компании сначала следовало добиться признания незаконными действия должностных лиц в судебном порядке, а уже потом обращаться с иском о взыскании убытков.
Арбитражный суд Московского округа с этим не согласился. При рассмотрении спора о возмещении убытков суд вправе сам оценить обоснованность действий (или бездействия) должностных лиц — отдельный иск для признания их незаконными не обязателен.
А исполнительский спор взыскивается с должника, только когда он не исполнил решение добровольно, но не в случае, если он не предъявил приставам документы об оплате. С учетом этого спор вернули на новое рассмотрение в АСГМ.
Аналогия ответственности
В октябре 2018-го «ЗиО-Подольск» заключил с ООО ПВФ «Экотэр» на 8,1 млн руб. договор подряда на расширение уже существующей парковки в Подольске. В одном из пунктов соглашения стороны указали, что размер ответственности заказчика, «ЗиО-Подольск», за задержку оплаты не может превышать 3% от цены контракта.
По результатам выполненных работ у сторон возникли взаимные претензии. Подрядчик заявил, что получил лишь 94 500 руб. в качестве оплаты. Заказчик обвинил своего контрагента в нарушении сроков и насчитал ему неустойку за 539 дней, которая составила 13,1 млн руб. (дело № А41-57568/2020).
Первая инстанция в этом деле применила аналогию ответственности, снизив неустойку до 3% от стоимости контракта: вместо требуемых 13,1 млн руб. «ЗиО-Подольск» присудили 243 203 руб. 10-й ААС не согласился и пересчитал эту сумму исходя из двукратной ключевой ставки ЦБ на момент нарушения — получилось почти 1,5 млн руб.
Арбитражный суд Московского округа согласился с позицией первой инстанции, а апелляционное постановление отменил. Судьи округа признали «зеркальную ответственность» заказчика и подрядчика по договору законной.
В деле № А40-119136/2022 тоже спорили о взыскании неустойки по договору подряда. Заказчик сперва отказался от договора и передал требования по возврату аванса другому лицу. А затем заказчик отозвал уведомление о расторжении и договор возобновили. Правда, ненадолго: уже через несколько месяцев заказчик подал иск в суд о взыскании долга и заодно неустойки. Суды посчитали ее и за период, когда подрядчик был уверен в прекращении договора, то есть с момента получения уведомления от заказчика и до его отзыва. Столичная кассация признала взыскание такой неустойки необоснованным.