Верховный суд (ВС) РФ определит, освобождаются ли номинальные руководители банков от субсидиарной ответственности по их долгам. На рассмотрение судебной коллегии по экономическим спорам (СКЭС) передано дело о несостоятельности Гринфилдбанка, где два из трех нижестоящих судов возложили долг в 6 млрд рублей на группу бывших банкиров, настаивавших на фальсификации документов об одобрении ими сделок по выводу активов.
КРАХ НЕФОРМАЛЬНОЙ БАНКОВСКОЙ ГРУППЫ
История, в которой придется разбираться СКЭС ВС РФ, началась в августе 2015 года. Тогда Гринфилдбанк перешел под фактический контроль Магомеда Мухиева и Михаила Янчука, говорится в материалах арбитражного дела со ссылкой на уголовное (Мухиев в августе 2019 года был приговорен к 11 годам заключения). После этого Гринфилдбанк стал, по информации ЦБ РФ, участником неформальной группы, в которую входили еще восемь кредитных организаций: Анталбанк, Лада-кредит, «Содружество», МРБ, РБС, НСТ-банк, Дорис банк и «Максимум».
Организация финансовых потоков внутри группы, по сведениям ЦБ, позволяла судить о тесных экономических связях между этими кредитными организациями. Гринфилдбанк и «Максимум» проводили агрессивную политику привлечения средств населения примерно под 14%, тогда как средняя ставка по депозитам в стране не превышала 10%, писал «Коммерсантъ». Затем, по данным ЦБ, основная часть денег перемещалась в головную структуру группы — Анталбанк, а тот, в свою очередь, выводил их в пользу подконтрольных компаний. Согласно приговору Мухиеву, всего было похищено более 37 млрд рублей.
Закончилась эта история отзывом лицензий у всех банков группы в сентябре-ноябре 2015 года. За несколько недель до этого Гринфилдбанк совершил ряд сделок, в результате которых из кредитной организации было выведено порядка 5 млрд рублей. Среди них были выдача кредитов упоминавшимся выше банкам МРБ и РБС, имевшим признаки банкротства, приобретение у них же прав требования по кредитам неплатежеспособным «техническим» заемщикам, а также неликвидных векселей, покупка таких же «плохих» бумаг у «Содружества» и Лада-кредита, плюс выдача ссуд пяти техническим компаниям.
Санкция на совершение этих сделок была оформлена решениями правления от 10 и 14 сентября 2015 года, а также совета директоров от 10 сентября и 6 октября 2015 года.
Членами правления на тот момент числились Санал Пахомкин (председатель), зампреды Евгений Лавринов, Юрий Шунин и Александр Гуль, Елена Горбылева и Наталья Зубрицкая, в отношении Александра Воронова информация была противоречивой. Только Гуль и Зубрицкая были введены в этот орган после перехода контроля к Мухиеву и Янчуку.
В совет директоров входили Гуль, Всеслава Семыкина, Ираида Синицына, Александр Афанасьев, Ирина Семыкина. Все они оказались в нем после смены контроля.
КРЕДИТ ДОВЕРИЯ
Обстоятельства оформления решений по подозрительным сделкам как раз и находятся в фокусе переданного на рассмотрение СКЭС ВС РФ спора.
Гуль, который, как свидетельствуют материалы уголовного и арбитражного дела, был главным проводником распоряжений Мухиева и Янчука, дал показания, согласно которым на самом деле официальные органы управления банка упомянутые сделки не одобряли.
Бесспорных документов при этом не обнаружилось. Нашелся только один протокол — заседания правления 10 сентября, но в его повестке не было вопроса о спорных сделках, о принятии решений по ним говорилось только в приложении, которое подписано одним только Пахомкиным. Относительно всех других заседаний имеются только выписки, которые завизированы секретарем правления Инной Сорокиной и Гулем.
Шунин, Лаврылев, Горбунова и Зубрицкая говорили в судах, что заседания правления 14 сентября не было вовсе, а 10-го спорные сделки не рассматривались, что подтверждается единственным имеющимся протоколом. Заседания совета директоров тоже не проводились, заявляли Афанасьев, Семыкина, Синицына и Федорцова. Афанасьев дополнительно указывал, что не мог участвовать в заседаниях совета директоров — это подтверждалось данными о времени прохода и выхода с нового рабочего места в Сбербанке, куда он был принят с 1 июля. Федорцова говорила, что заседания с 3 сентября 2015 года не проводились в связи с прекращением работы совета директоров и правления.
В отношении Мухиева, Янчука, Пахомкина и Гуля у судов не было сомнений, что заявление Агентства по страхованию вкладов (АСВ) о привлечении их с субсидиарной ответственности должно быть удовлетворено. В отношении Афанасьева и Воронова суды также сошлись во мнении, но что они не должны отвечать по долгам банка — в случае первого сыграли свою роль упоминавшиеся данные из Сбербанка, в отношении второго обнаружилась информация, что он выбыл из правления банка еще в августе 2015 года, то есть до совершения спорных сделок (хотя он и упоминается в протоколе как участник заседания правления 10 сентября). Что касается остальных, то по вопросу их ответственности суды провели два круга разбирательств и не смогли прийти к единому мнению.
На втором круге Арбитражный суд Москвы удовлетворил заявление АСВ. По мнению первой инстанции, показания Гуля не являются бесспорным доказательством, так как он мог «целенаправленно сообщать не соответствующие действительности сведения, используя все способы защиты, направленные на освобождение от уголовной и субсидиарной ответственности». Что касается отсутствия вопроса о спорных сделках в повестке заседания правления от 10 сентября, то, по мнению суда, это ни о чем не говорит, так как имеется приложение, из которого следует, что правление согласилось со сделками.
В остальных случаях суд доверился выпискам. Оснований сомневаться в их достоверности не имеется, говорится в решении.
«Ссылку ответчика на неучастие суд расценивает как избранную стратегию защиты», — заявил также суд, отвергая соответствующий довод Шунина. «Принятие выписки из протокола заседания Совета директоров в качестве подтверждения присутствия ответчика (Федорцовой — ИФ) на заседании является оценкой судом представленных доказательств на основании внутреннего убеждения с учетом обоснования конкурсным управляющим отсутствия оригинала протокола и в совокупности с иными собранными по делу доказательствами», — говорится в решении суда.
ВИДИМОСТЬ ОДОБРЕНИЯ
Однако апелляция встала на сторону бывших банкиров. Она, напротив, учла показания Гуля. Что касается выписок из протоколов заседания правления и совета директоров, то апелляция обратила внимание на то, что во всех этих документах, являющихся «единственным доказательством» проведения заседания правления, «не содержатся подписи членов правления банка». И итоге суд второй инстанции пришел к выводу, что выписки «были изготовлены для того, чтобы создать видимость одобрения сделок».
Апелляция указала, что фактически деятельность банка контролировал Янчук и Мухиев, а привлекаемые к субсидиарной ответственности семь членов правления и совета директоров являлись лицами, которые формально числились на своих постах, но «не могли оказывать никакого влияния на принятие решений и заключение сделок» банком. По мнению суда второй инстанции, банкротство Гринфилдбанка является следствием действий иных лиц, привлеченных к субсидиарной ответственности, а именно Гуля, который инициировал заключение и заключал «технические» сделки в интересах Мухиева и Янчука, являвшихся фактическими бенефициарами вывода активов.
Но Арбитражный суд Московского округа отменил постановление апелляции и оставил в силе решение первой инстанции. По мнению кассации, номинальный характер статуса ответчиков не является основанием для освобождения их от ответственности. При этом суд округа обратил внимание на то, что суд первой инстанции правомерно признал доказанной вину ответчиков, «исходя из представленных и надлежаще заверенных выписок из протоколов заседаний правления и совета директоров».
БОЛЬШЕ СОМНЕНИЙ
Теперь бывшие банкиры пытаются вернуть решение в свою пользу в ВС РФ. В своей жалобе они повторяют аргументы, которые были поддержаны апелляцией, но отвергнуты судами первой и кассационной инстанций. Кроме того, они обращают внимание на то, что спорные межбанковские кредиты были предоставлены ранее формальной даты их «одобрения». Это по мнению банкиров подтверждает, «что после смены собственников банка процедура принятия решений с кредитным риском не отвечала правилам, предусмотренным уставом и положением об исполнительных органах банка».
Также они напоминают, что по спорам о привлечении к субсидиарной ответственности используется повышенный стандарт доказывания, который требует больших сомнений в истинности видимых фактов. «В рассматриваемом случае названный стандарт был нарушен, поскольку в позиции истца имеются существенные противоречия, которые не могут быть объяснены иначе как фактом фальсификации спорных выписок. Спорные документы были изготовлены позднее заключения сделок с целью формализации процесса принятия решений новым руководством банка», — приводится их позиция в материалах дела.
Эти доводы судья ВС РФ Ирина Букина сочла достаточными для передачи жалобы на рассмотрение СКЭС. Заседание назначено на 11 октября.
Copyright © 1989 — 2021 Интерфакс