В собственности некогда одного из богатейших бизнесменов Татарстана больше не числится дом на 800 с лишним «квадратов» в Адмиралтейской слободе Казани
Был дворец, и нет дворца: кредиторы Рината Губайдуллина «потеряли» элитную недвижимость VIP-банкрота
В собственности некогда одного из богатейших бизнесменов Татарстана больше не числится дом на 800 с лишним «квадратов» в Адмиралтейской слободе Казани
Как выяснило «Реальное время», приблизившаяся к финалу процедура банкротства одного из VIP-банкротов Татарстана — основателя холдинга «Золотой колос» и бывшего депутата Госдумы Рината Губайдуллина — преподнесла сюрприз. Особняк на 800 с лишним квадратных метров в Адмиралтейской слободе Казани, на который покушались банки-кредиторы, намереваясь переселить именитого банкрота в менее роскошное жилье, неожиданного исчез из списка находящейся в его собственности недвижимости. Финансовый управляющий Губайдуллина в связи с этим обратился в арбитраж, требуя принять обеспечительные меры: наложить «вето» на сделки с этим объектом. О том, как особняк, в котором после раздела имущества с супругой бывшему народному избраннику принадлежала половина, мог «уплыть» в другие руки, будучи под арестом в рамках дела о банкротстве, управляющий выясняет. Эксперты нашего издания предполагают, что Губайдуллин, прекрасно зная о намерениях кредиторов отнять у него дом, принял упреждающие меры.
Ни кола, ни двора?
Как стало известно «Реальному времени», финансовый управляющий основателя агрохолдинга «Золотой колос» и бывшего депутата Госдумы Рината Губайдуллина Евгений Борисов подал в Арбитражный суд РТ ходатайство об обеспечительных мерах. Он просил запретить Управлению Росреестра по РТ регистрировать какие-либо сделки с недвижимостью, ранее принадлежащей его «подопечному». Это жилой дом общей площадью 879 квадратных метров на улице Сардара Ваисова, 15 в Казани и земельный участок под ним на 1,5 тыс. «квадратов».
Как указывал в своем заявлении управляющий, на момент признания Губайдуллина банкротом 26 августа 2016 года у него в собственности упомянутая недвижимость была. Однако, согласно выпискам из ЕГРН от 17 и 18 января этого года, ни дома, ни земли во владении у бывшего основателя агрохолдинга «Золотой колос» уже не значится. Указано только право общей долевой собственности ½ доли за Губайдуллиным Робертом Ринатовичем (вероятно, его сын).
Выходит, у хозяина элитного особняка теперь нет ни кола, ни двора? Борисов расценил этот факт, как намерение вывести имущество из конкурсной массы, от чего кредиторы явно не придут в восторг. И закон на их стороне. Суд с управляющим согласился, отметив, что одна из целей банкротства —защита экономических интересов самого должника и его кредиторов.
— Так и есть. У Губайдуллина в реестре недвижимости теперь этот дом не значится, — подтвердил «Реальному времени» это обстоятельство финансовый управляющий.
Борисов уточнил, что после раздела имущества Рината Шайхулловича с супругой ему принадлежала уже только половина особняка. Теперь же она, судя по документам, отписана сыну.
— Я направил претензию в адрес Росреестра: как же так получилось? Никакой информации по этому поводу мне пока не дали. Если ответа не будет, буду обращаться в суд, — говорит он.
Недвижимость, ранее принадлежавшая Ринату Губайдуллину, — это жилой дом общей площадью 879 кв. м на улице Сардара Ваисова, 15 в Казани и земельный участок под ним на 15 соток». Источник: google.com/maps
По словам управляющего, законно выбыть это имущество никак не могло, потому что на него наложены аресты в связи с банкротством и т. д. Сумма от продажи половины дома, конечно, не капля в море. Но на погашение долгов этого не хватит, признает финансовый управляющий. «У него слишком большие долги, чтобы рассчитаться», — называет он причину. Кредиторы, например тот же «Россельхозбанк», включались в реестр на сотни миллионов. Справедливости ради отметим, что требования реестра кредиторов частично были погашены.
Впрочем, далеко не факт, что этот дом был бы выставлен на торги, ведь ранее он фигурировал как единственное жилье банкрота, которое, как известно, обладает иммунитетом. Разве что ситуация могла в корне измениться. Например, нашлись другие, ранее неизвестные объекты недвижимости. Подпадает ли до сих пор данное жилье под статус единственного? Борисов заметил, что «в том числе подпадает, но у этой проблемы очень много аспектов. Это очень сложный вопрос, который, скорее всего, будет предметом судебного разбирательства».
Он пояснил, что здесь два варианта — либо недвижимость включается в конкурсную массу, либо исключается из нее: «Это решают кредиторы. А окончательную точку должен поставить суд в рамках дела о банкротстве». По словам Борисова, на сегодняшний день у Губайдуллина уже продано все имущество: «Осталось только выяснить, куда делась половина дома, и готовить процедуру банкротства к завершению». 11 января срок реализации имущества продлили еще на 3 месяца.
Три года назад пытался исключить особняк из конкурсной массы
Согласно материалам арбитража, Ринат Шайхуллович еще 3 года назад, в самом начале 2018 года, пытался добиться исключения своего особняка на берегу Казанки из конкурсной массы. Обоснование было одно: это единственное жилье для него и членов его семьи. Одним словом, была надежда на имущественный иммунитет.
Однако этому обстоятельству воспротивились кредиторы. В частности ПАО «Банк Зенит» придерживался той позиции, что к столь роскошным хоромам не может быть применен иммунитет. Трехэтажный особняк с черепичной крышей и огромными лоджиями, расположившийся на ухоженном земельном участке с мощеными дорожками, отгороженный от Казанки бетонной стеной, в описании местных СМИ представал действительно очень респектабельным жильем.
Банк «Зенит» придерживался той позиции, что к столь роскошным хоромам не может быть применен иммунитет. Фото: voenpereezd.ru
Одним словом, вполне дорогостоящий актив. Тот же «Зенит» отмечал, что кадастровая стоимость дома превышает 25 млн рублей, еще 3,5 млн стоит земельный участок. По мнению кредитора, именитый банкрот вместе с домочадцами мог бы приобрести себе менее претенциозное и более близкое к существующим нормативам жилье.
Тем не менее в апреле 2018 года татарстанский арбитраж сохранил дом за Губайдуллиным. С таким «вердиктом» в сентябре того же года согласился и апелляционный суд. Служители Фемиды, обосновывая свое решение, констатировали, что «действующим законодательством не определены пределы действия исполнительского иммунитета применительно к жилому помещению (его частям), если для гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в данном жилом помещении, оно является единственным пригодным для постоянного проживания».
Кредиторы не хотели мириться с поражением, и дело дошло до кассационной инстанции. В конце концов Арбитражный суд Поволжского округа в ноября 2018 года отправил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию. От отмечал, что ранее судьи, вынося решение, не учли «очевидное превышение характеристик спорного жилого помещения над разумно достаточными для удовлетворения конституционно значимой потребности в жилище».
Губайдуллин, которого, понятное дело, вряд ли могла устроить такая перспектива, подал жалобу в Верховный суд РФ. Но тот отказал в передаче жалобы для рассмотрения в судебной коллегии по экономическим спорам. А затем, видимо, пытаясь спасти хотя бы часть имущества, супруга бывшего народного избранника заявила о приостановлении конкурсного производства, мотивируя это тем, что она подала в иск о разделе совместно нажитого супругами имущества. По сложившейся практике, часть дома можно продать лишь с большим дисконтом, да и то родственному с их владельцем лицу или компании. И ходатайство Ландыш Губайдуллиной было удовлетворено…
Арбитражный суд Поволжского округа в ноябре 2018 года отправил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию. От отмечал, что ранее судьи, вынося решение, не учли «очевидное превышение характеристик спорного жилого помещения над разумно достаточными для удовлетворения конституционно значимой потребности в жилище». Фото: Гуландам Зарипова
Судя по всему, нынешний год пройдет под знаком борьбы за свою недвижимость и у некоторых других татарстанских VIP-банкротов. Так, заявление в арбитраж об исключении его жилого дома и земельного участка из конкурсной массы подал и ныне банкротящийся член Олимпийского комитета России и депутат Госдумы Марат Бариев. Как ранее рассказывало «Реальное время», в собственности у народного избранника два дома в деревнях Вороновка (площадью в 62,5 кв. м) и Матюшино (209,4 кв. м) Лаишевского района и два земельных участка там же в 1,5 тыс. квадратных метров и 338 «квадратов» соответственно. В данном случае речь идет именно о недвижимости в Матюшино.
Кроме того, финансовый управляющий бенефициара группы ТФБ Роберта Мусина Елена Рогожкина готова постучаться в его усадьбу в селе Большие Ключи Зеленодольского района, ранее называемую одним их самых ценных семейных объектов недвижимости. На трех смежных участках в совокупности в 6,5 тыс. кв. метров находятся жилой дом и сад с газоном. Ранее данная усадьба была оформлена на супругу Мусина и подарена ею несовершеннолетним дочерям. Управляющая просит у суда содействия в допуске в загородный особняк бенефициара группы ТФБ для его оценки. Сам Мусин и его супруга против этой процедуры: они подали жалобы…
Большая земельная распродажа
Рината Губайдуллина банкротят аж с 2015 года. Инициатором процедуры несостоятельности выступил птицеводческий комплекс «Ак Барс» (входит в одноименный холдинг). Долг ему переуступил Сбербанк, которому отец и сын Губайдуллины не возвратили кредит в 215 млн рублей. В итоге требования кредиторов превысили 777 млн рублей, не считая оставленного за реестром требования «Татфондбанка» на 16,5 млн рублей. Самым крупным кредитором был «Россельхозбанк», на который приходилось свыше 480 млн рублей. Еще более чем на 215 млн рублей претендовало ООО «ПВК «Ак Барс» и почти на 82 млн — ПАО «Банк «Зенит».
Рината Губайдуллина банкротят аж с 2015 года. Инициатором процедуры несостоятельности выступил птицеводческий комплекс «Ак Барс». Фото: zvezdapovolzhya.ru
По словам финансового управляющего, у Рината Губайдуллина были обширные земельные активы. И действительно, на ЕФРСБ в объявлениях о торгах фигурировало значительное количество наделов в Елабужском, Лаишевском и Зеленодольском районах республики. Кредиторы основателя агрохолдинга «Золотой колос» («Россельхозбанк», «Зенит», УФНС по РТ, ООО ПВК «Ак Барс») еще 5 августа 2016 года единогласно проголосовали за реализацию имущества. Тогда-то и была распакована земельная кубышка. Все началось с заложенной «Россельхозбанку» земли — 15 участков сельхозназначения в Елабужском, Лаишевском и Зеленодольском районах Татарстана, почти 5,7 тыс. га. Их начальную цену определили в 109,29 млн рублей.
Торги, назначенные на 7 июля 2017 года, не состоялись из-за отсутствия заявок: не было интереса ни к одному из 15 лотов. Со второй попытки один из участков в Лаишевском районе приобрело казанское ООО «Форпост» как предложившее наилучшую цену — 8,6 млн рублей. А затем продажи вышли на публичное предложение и пошло-поехало. В январе 2018 года еще один участок в том же Лаишевском районе практически без борьбы (была подана единственная заявка) приобрело ООО «Агро Мир» за 9,13 млн рублей.
К марту 2019 года из имущества у бывшего сенатора оставались заложенные «Россельхозбанку» угодья в Елабужском районе. Кроме того, 50-процентная доля в «уставнике» ЗАО «Холдинговая компания «Золотой колос» (ее номинальная стоимость была определена в 500 тыс. рублей) и 0,4383% в УК ООО «Агрофирма «Золотой колос» (9,2 тыс. рублей). К сегодняшнему дню, как отметил Борисов, распродана вся принадлежащая Губайдуллину земля. Общую сумму, которую удалось за нее выручить, он не озвучил, сославшись на конфиденциальность информации.
Но, согласно отчету финансового управляющего, а также данным ЕФРСБ, только в упомянутом 2018 году были включены в конкурсную массу и реализованы на торгах восемь земельных участков должника (из состава незалоговых) на общую сумму 31,9 млн рублей. Супруга Рината Шайхулловича, ссылаясь на то, что земельный фонд является семейным, приобретенным за годы брака, потребовала от финансового управляющего выплатить ей причитающуюся половину — 15,9 млн рублей. Увы, ей в этом отказали. Еще в 2008 году женщина наряду с главой семьи выступила поручителем по кредиту в 615 млн рублей ООО «Сельскохозяйственное предприятие имени Рахимова» перед «Россельхозбанком».
К марту 2019 года из имущества у бывшего сенатора оставались заложенные «Россельхозбанку» угодья в Елабужском районе. Фото: nvdaily.ru
Эта кредитная организация уже в 2016 году взыскала с Губайдуллиной в Вахитовском райсуде Казани задолженность по упомянутому договору поручительства в сумме 480,8 млн рублей. В апреле прошлого года остаток ее долга перед банком исчислялся 77,9 млн рублей. Иначе говоря, общий размер (солидарных) обязательств супругов на тот момент оценивался примерно в такую же сумму — 78,04 млн. Оснований для распределения Ландыш Закиевне средств, полученных от реализации незалогового имущества до исполнения солидарными должниками указанного обязательства, нет: такой «вердикт» в июле 2020 года вынес татарстанский арбитраж.
Опасался изъятия дома как излишне роскошного
Руководитель гражданской практики юридического агентства «Юнэкс» Ринат Чипчиков предполагает, что действия, направленные на принятие обеспечительных мер в виде запрета на регистрационные действия в отношении объектов недвижимости, ранее принадлежавших должнику, связаны с намерением финансового управляющего оспорить сделку по отчуждению жилого дома и земельного участка под ним. Ее результатом будет возврат имущества обратно должнику: за счет него кредиторы потенциально могут получить пропорциональное удовлетворение своих требований. «Но только при условии, что жилой дом не является единственным местом жилья для должника», — подчеркивает Чипчиков.
Если в настоящем случае, анализирует он, спорный объект недвижимости обладает статусом единственного жилья, значит, жилой дом и земельный участок под ним в общем порядке не могут входить в конкурсную массу. «Поведение должника в данном случае, скорее всего, объясняется его опасением изъятия жилого дома по настоянию кредиторов как излишне роскошного», — полагает он.
Эксперт отмечает, что на практике уже не раз встречались случаи, когда кредиторы пытались продать дорогостоящее жилье должника, в обмен предоставив ему помещение с минимальными параметрами. Поэтому сделки, направленные на отчуждение имущества перед процедурой и/или в ходе процедуры банкротства, на сегодняшний день стали совершенно обычной практикой: «Таким образом должники пытаются сохранить свои дорогостоящие активы».
«Поведение должника в данном случае, скорее всего, объясняется его опасением изъятия жилого дома по настоянию кредиторов как излишне роскошного», — полагает Ринат Чипчиков. Фото: google.com/maps
При этом руководитель гражданской практики юрагентства «Юнэкс» замечает, что итог любого банкротного дела физлица — это разрешение вопроса, освобождать должника от дальнейшего исполнения обязательств перед кредиторами или же они за ним сохранятся. Это зависит от того, насколько банкрот добросовестно вел себя как до процедуры, так и во время банкротства. «Признание какой-либо сделки недействительной может оказаться крайне негативным фактом при разрешении вопроса об освобождении должника от дальнейшего исполнения обязательств перед кредиторами», — резюмирует он.
Обжаловать сделку с единственным жильем бессмысленно
Арбитражный управляющий Анвар Айнутдинов дополняет, что по закону «О банкротстве» любая сделка с имуществом должника, совершенная в процедуре без согласия финансового управляющего, уже по определению является ничтожной. «С другой стороны, смотря о каком имуществе идет речь, — замечает он. — Если это единственное жилье, сделки с ним не обжалуются по причине того, что это бессмысленно: такое имущество в любом случае не подлежит реализации. К тому же должник сам решил расстаться с жильем (по факту он, скорее всего, подарил его сыну). Значит, оно ему особо не нужно».
По словам Айнутдинова, согласно постановлению Пленума Верховного суда РФ №48, принятому в декабре 2018 года, у арбитражного управляющего есть возможность самостоятельно исключать единственное жилье из конкурсной массы: дополнительно обращаться для этого в арбитражный суд не нужно. Другое дело, если могла возникнуть спорная ситуация в связи с тем, что кредиторы отнесли его к элитному. Но и здесь все не так однозначно.
«К сожалению, пока ни в гражданском кодексе, ни в законе «О банкротстве» нет такого понятия, как роскошное жилье. Соответственно, нет и критериев, по которым его можно было бы определить, поэтому каждый случай индивидуален. Квадратура значения не имеет: любое пригодное для проживания жилое помещение, если оно является единственным для должника, вне зависимости от площади, сохраняет за собой такой иммунитет. Играют роль только два фактора: есть ли в собственное иное жилое помещение и не находится ли дом или квартира в залоге. Жилье в ипотеке не сохраняет иммунитет единственного», — рассказывает Айнутдинов.
По свидетельству арбитражного управляющего, единичные случаи выставления на торги единственного жилья как роскошного в России все же были. Так, например, по решению (было опять же единственным в своем роде) Конституционного суда объект недвижимости в Москве площадью 360 квадратных метров признали роскошным и подлежащим реализации. И он действительно был продан на торгах. Другой случай, вспоминает Айнутдинов, был в Удмуртии, где кредиторы приобрели должнику иное жилье. У него в собственности была квартира в центре Ижевска площадью 40 квадратных метров, а ему купили «однушку» на окраине в 19 «квадратов».
Кредиторы ссылались на то, что неприкасаемыми могут быть «только те жилые помещения, которые являются разумно достаточными для проживания». Таким образом, у банкрота возникло два объекта недвижимости. Соответственно, управляющий первый объект продал. Но совсем недавно было решение Верховного суда по этому вопросу: он посчитал такие действия незаконными и вернул все в исходное положение, запретив кредиторам покупать должнику замещающее жилье.
«Возможно, у управляющегося все бы получилось, если бы речь шла о жилье столь большой, в 450—500 и более «квадратов», площади. Но у человека была квартира всего лишь в 40 квадратных метров», — рассуждает Айнутдинов. Он полагает, что при большой квадратуре банкроту, по сути, можно предложить те же самые 50—70 квадратных метров, что в целом является нормальным жильем: «Понятно, что стоимость 400—500 «квадратов» будет несопоставима с ценой квартиры».
Но пока такого проработанного механизма, подчеркивает арбитражный управляющий, нет. «И правильно, что нет. Потому что если он появится, защита единственного жилья сразу же будет уничтожена», — убежден собеседник нашего издания. Отмечая, что у нас «очень плохое правоприменение», эксперт прогнозирует, что если такие нормы начнут действовать, должников сплошь и рядом будут отселять в маленькие комнатушки. «Во-первых, у нас нет общероссийского норматива по жилью: есть только постановления внутри регионов. В целом, полагается около 10—12 «квадратов» на человека. То есть того, кто столкнулся с финансовыми трудностями, из полноценной квартиры будут выселять в комнаты в 10—15 «квадратов». Это первое, что плохо».
Также, по его словам, имеет значение и то, где расположено жилье. «Условно говоря, у меня может быть роскошная квартира в центре Казани. А с точки зрения замены мне могут дать жилье где-нибудь в Юдино: по «квадратуре» же, мол, все нормально. Кого при этом будет интересовать, что это неравноценный обмен? Поэтому, я думаю, лучше, чтобы иммунитет единственного жилья у нас все-таки сохранился», — обосновывает свое мнение Айнутдинов.
Особых перспектив у кредиторов нет
Заместитель директора фирмы «Татюринформ» Павел Тубальцев не исключает, что тревога финансового управляющего может оказаться ложной. Он уточнил, что, судя по выписке из Росреестра, Ринат Губайдуллин был собственником дома на улице Сардара Ваисова, 15 и участка под ним с марта 2009 года по 21 июля 2020 года, когда ½ доли была зарегистрирована за Ландыш Губайдуллиной (по-видимому, в результате раздела имущества). Затем 14 октября прошлого года, похоже, именно она оформила свою долю на сына Роберта.
Замдиректора фирмы «Татюринформ» предполагает, что, возможно, дьявол кроется в деталях — все дело в ответе Управления Росреестра: у должника нет права безраздельной собственности, а только ½, то есть общая долевая собственность вместе с сыном. «Но вопрос заключается в другом: что делать в этой ситуации?» — обозначил суть проблемы Тубальцев. Он отмечает, что если бы был на стороне кредиторов, то, конечно же, предпринимал бы в этом направлении какие-то шаги: «Говорил бы, что при наличии таких долгов жить в столь красивом доме это перебор, давайте-ка у него заберем». Но насколько это может оказаться эффективно?
«Я думаю, что особых перспектив у кредиторов нет. Понятно, что есть немногочисленная практика изъятия роскошных апартаментов. Но в данном случая я почему-то уверен, что суд не заберет у Губайдуллина этот особняк, — полагает Тубальцев. — Заметим: должник живет в этом доме не один, а с домочадцами». По крайней мере, отмечает собеседник нашего издания, пока наша правовая система, которая регулирует порядок обращения взыскания на имущество по долгам гражданина-банкрота, еще не предоставляет таких возможностей.
«Но, как говорится, вода камень точит. Со временем, возможно, практика и поменяется: будут отбирать такие роскошные хоромы и переселять должников куда-нибудь в подменный фонд, — не исключил он. — По крайней мере, вопрос о чрезмерности единственного жилья, которое исключается из конкурсной массы, уже неоднократно рассматривался в конкретных делах о банкротстве».
