Пандемический кризис провоцирует уход с рынка наименее производительных компаний, что, по мнению аналитиков ЦБ, позволяет говорить об «очищающем эффекте» для экономики. Но новые эффективные бизнесы на этом фоне пока не создаются
Возросшее число ликвидаций компаний в России на фоне пандемического кризиса сопряжено не только с рисками для дальнейшего роста экономики, но и с потенциальными положительными эффектами для средне- и долгосрочного роста, говорится в аналитической записке департамента исследований и прогнозирования Банка России «Кто выходит с рынка в период кризиса».
По оценке аналитиков ЦБ, в 2020 году во время первой волны кризиса с рынка уходили в том числе наименее производительные предприятия, что позволяет говорить о проявлении очищающего эффекта кризиса (cleansing effect). Благодаря ему в экономике снижается число проблемных организаций, а также высвобождается рабочая сила, которая потенциально может быть задействована на более производительных предприятиях.
«На признаки очищающего эффекта кризиса указывает резко возросшая интенсивность выходов с рынка среди наименее производительных предприятий, тогда как лидеры по эффективности в меньшей степени оказались затронуты первой волной выходов. В результате профиль производительности оставшихся на рынке предприятий улучшается», — отмечается в исследовании ЦБ (.pdf).
Производительность труда на предприятии рассчитывалась как отношение выручки к числу сотрудников (по бухгалтерской отчетности). Выборка была поделена на три группы: лидеры по производительности (20% наиболее эффективных предприятий в каждой отрасли), догоняющие (их производительность ниже, чем у лидеров, но выше медианы) и отстающие (производительность ниже медианы).
Сдерживающие факторы «очищения»
Однако число вновь зарегистрированных предприятий резко сократилось, особенно весной 2020 года на фоне приостановки экономической активности из-за карантинных мер. По мере начала постепенного восстановления экономики в последующие месяцы число входящих предприятий выросло, но до настоящего времени (обзор датирован декабрем) пока не смогло компенсировать весеннее падение, отмечают экономисты ЦБ. В результате количество потенциально более производительных компаний недостаточно, чтобы заменить ушедшие с рынка. Кроме того, даже действующие высокопроизводительные предприятия сталкиваются с ограничениями для роста своего бизнеса из-за пандемии.
Как следствие, для работников закрывшихся бизнесов сокращаются возможности найти новую работу, соответствующую их квалификации, поэтому они могут вынужденно устраиваться на менее производительные рабочие места. «Это может нивелировать положительное влияние очищающего эффекта кризиса», — предупреждают эксперты ЦБ.
Во время пандемического кризиса более слабые компании действительно умирали более активно, но новых производительных компаний взамен не возникало, отмечает руководитель направления реального сектора ЦМАКП Владимир Сальников. «Если мы посмотрим на сегменты экономики, которые не пострадали от кризиса, например агропромышленный комплекс, пищевая промышленность, в них число входов компаний на рынок заметно ниже. Фронтально по всем секторам экономики число входов резко просело и далеко не везде восстановилось», — сказал он РБК.
За «очищением» экономики от непроизводительных предприятий должно стоять создание новых бизнесов, чего не происходит, подчеркивает Сальников, добавляя, что о полноценном очищающем эффекте кризиса все-таки говорить не приходится.
Концепцию созидательного разрушения (creative destruction) в экономике популяризировал в 1940-х годах австро-американский экономист Йозеф Шумпетер. Позднее концепция стала применяться в том числе к анализу улучшения производительности компаний. Во время кризисов самоочищение экономики от неэффективных компаний ускоряется.
Ускорение закрытий бизнеса
Экономисты ЦБ также указывают, что на дальнейшую ликвидацию компаний в России могут повлиять отложенные вторичные эффекты. Так, в связи с действием моратория на банкротство всплеск ликвидаций в середине 2020 года отражал только добровольные выходы с рынка. Когда мораторий будет снят, рост закрытий бизнеса может ускориться, поскольку начнутся отложенные ликвидации по инициативе контрагентов. «В результате в 2021 году может сформироваться более устойчивая и продолжительная по сравнению с 2020 годом тенденция к росту числа ликвидированных предприятий, как это происходило в 2008–2009 годах», — предупреждают авторы исследования.
В дискуссии об очищающих эффектах кризисов важно учитывать территориальную плотность экономической активности в России, где существуют такие явления, как моногорода и удаленные от экономических центров поселения, добавляет Сальников. «Быстро умирать и рождаться новым компаниям в российских условиях территориальной рассредоточенности гораздо тяжелее, чем, например, в европейских странах, где экономическая плотность очень высокая», — замечает он.
Для преодоления последствий кризиса и выхода экономики на траекторию роста необходимо стимулировать появление новых предприятий, а также поддерживать действующие производительные организации, в особенности молодые компании с большим потенциалом роста, советуют аналитики Банка России. В таком случае высвобождаемые с ликвидированных предприятий работники получат больше возможностей для того, чтобы впоследствии находить рабочие места на предприятиях с высоким потенциалом роста производительности труда и зарплаты, резюмируют они.
К сожалению, «изнутри» кризиса сложно понять, кто именно уходит с рынка — только посткризисная конъюнктура определит, способны ли были ушедшие компании выжить, рассуждает заместитель директора группы суверенных рейтингов и макроэкономического анализа АКРА Дмитрий Куликов. Например, если бы стало известно, что нормы по количеству людей на торговой площади или в ресторане сохранятся надолго, пусть и в более мягкой форме, то какие-то заведения ушли бы с рынка прямо сейчас, потому что стало бы понятно, что их бизнес-модель в новых условиях нежизнеспособна. Напротив, если эти требования были бы полностью сняты, уход таких компаний с рынка, возможно, был бы нежелателен, говорит Куликов.
«Созидательное разрушение» сейчас, возможно, больше связано с тем, что происходит внутри компаний, считает эксперт. «Из компаний уходят долгосрочно нежизнеспособные практики, связанные с исключительно офлайновым потреблением и производством услуг, жесткой организационной структурой, бумажным оборотом», — указывает он.