В конце октября 2020 года ДОЛГ.РФ провел опрос арбитражных управляющих о преимуществах и недостатков их профессии. Одним из главных негативных моментов своей деятельности они назвали давление, которое на арбитражников оказывают должники, кредиторы, представители правоохранительных и контролирующих органов. Член СРО «Авангард» Игорь Вышегородцев считает, что устранить этот недостаток могло бы наделение арбитражных управляющих специальным статусом. Об этой и других необходимых реформах института арбитражного управления Игорь Вышегородцев рассказал ДОЛГ.РФ.
— Складывается впечатление, что сегодня арбитражный управляющий из-за излишней бюрократии не может выполнять свое главное предназначение – эффективно руководить попавшим в кризис предприятием. Так ли это?
— Если у вас сложилось такое впечатление, то это меня очень радует. Потому что большинство обывателей думает, что мы только жалуемся и нагнетаем страху, а сами деньги лопатой гребем. Многие обязанности, возложенные на арбитражных управляющих, доведены до абсурда. Например, сроки предоставления документа или размещения публикации. Если ты хоть на день затянул – предусматривается санкция, второй такой эпизод – дисквалификация. Никто не разбирается, виноват конкретно ты или документы тебе долго предоставляли госорганы. Направляешь им запрос, у них стоит по нему срок ответа – 30 дней. Ты ждешь. Пока письмо дойдет по почте – опять время теряется. А есть государственные органы, которые просто игнорируют твои запросы, и приходится дополнительно тратить время на доказывание, что они обязаны предоставить запрашиваемые данные.
В то же время в уголовном производстве, если следователь, к примеру, «опоздал» и тебя вовремя не уведомил о чем-то, то никакого наказания ему не будет. Несправедливо получается. Из-за этого давления регламентов, сроков мы и не успеваем эффективно руководить предприятиями, заниматься их восстановлением, а не только ликвидацией.
— А откуда вообще пошла практика столь подробной публикации всех этапов процедуры банкротства? Она изначально была прописана в законодательстве?
— Нет. Появилась она из-за случаев злоупотребления со стороны арбитражных управляющих. Раньше арбитражники сами вели реестры кредиторов – включали и исключали оттуда кого угодно. Тоже самое было с решениями собрания кредиторов, которые никто в глаза не видел. Естественно, нашлись «специалисты», которые начали злоупотреблять, тогда и ввели обязательство по публикации. Изначально задумка была хорошая. Она действительно повышала прозрачность процедуры банкротства. Но все довели, как я уже говорил выше, до абсурда и обязали публиковать буквально каждый шаг в жесткие сроки. Два раза нарушил их – дисквалифицирован на два года. То есть человек выпадает из профессии и лишается заработка.
— Как вы оценивает инструмент субсидиарной ответственности как способа восстановления прав кредиторов? Эффективна ли эта норма?
— В ней тоже много перекосов. До недавнего времени привлечь к субсидиарной ответственности руководителя или собственника предприятия было практически невозможно из-за сложностей с доказательством их причастности. Потом «политика» поменялась, и решения о привлечении к субсидиарной ответственности стали выносить на раз-два. При этом суды перестали разбираться, действительно ли виноват собственник или руководитель. Из-за этого, кстати, многие боятся заниматься бизнесом или становиться директорами – чуть что, ты окажешься крайний. Есть ли эффект от привлечения к субсидиарке? Вопрос спорный. Когда налоговая отчитывается о том, что привлекла собственника к субсидиарной ответственности на 100 млн рублей – все довольны и аплодируют, но никто не разбирается, а взысканы ли эти деньги или нет. На практике часто происходит так, что взыскать с собственника нечего, и арбитражный управляющий в итоге продает этот долг или активы за 10 тыс. рублей (потому что за большую сумму его просто никто не берет) и дело заканчивается. Бывает даже так, что покупают эти лоты аффилированные с должником лица или он сам, это не запрещено законом. В итоге – круг замкнулся, собственник или руководитель остался при своем, кредиторы – ни с чем.
— Недавно Владимир Путин дал поручение подумать над созданием института корпоративных арбитражных управляющих. Поддерживаете ли вы данную инициативу?
— Чтобы ответить на этот вопрос, приведу пример. Раньше арбитражные управляющие занимались, в том числе, банкротством банков. Это были очень грамотные специалисты, а само направление было очень денежным, потому что большая конкурсная масса. Затем банкротить банки поручили Агентству по страхованию вкладов (АСВ), к чьей работе у профессионального сообщества возникает множество вопросов. Лично я, когда смотрю, что делает АСВ, понимаю, что за такие действия меня, как арбитражного управляющего, давно бы уже «распяли». Агентство закладывает миллионные бюджеты на привлечение сторонних специалистов, юристов, бухгалтеров, а рядовые арбитражные управляющие не всегда имеют возможность привлечь к работе необходимого специалиста из-за установленных лимитов. Кроме этих трат, АСВ допускает много других необязательных расходов, и никто его не упрекает в нанесении ущерба, не дисквалифицирует и не судит.
А у нас вот коллегу из Воронежа недавно привлекли к ответственности по банкротному делу на 1,5 млрд рублей. Первая инстанция установила, что он не просудился со всеми дебиторами и тем самым нанес ущерб предприятию. А были ли эти дебиторы в реальности или это только строчка в документах? Никто же не предоставил никаких договоров, все надо было «выкапывать» непонятно откуда. Теперь вот в Верховном суде разбираются с этой ситуацией.
Таким образом, опираясь на пример работы АСВ, я не вижу необходимости в создании института корпоративного арбитражного управления. Мне кажется, будет такая же ситуация, как с АСВ – непомерные траты на процессы оставят кредиторов ни с чем. Все же, когда есть персональная ответственность, арбитражные управляющие более осмотрительны. В Беларуси, кстати, действует подобный институт. Мои коллеги оттуда говорят, что он себя дискредитировал и от него постепенно отходят.
— Одной из главных проблем профессии опрошенные ДОЛГ.РФ арбитражные управляющие также называли многочисленное число жалоб. Они отмечали, что с их помощью арбитражников даже шантажируют и вымогают деньги.
— Кроме этого, значительное давление на арбитражных управляющих оказывают правоохранительные органы, а также недовольные кредиторы и должники, действующие «руками» силовиков. При наличии возможностей и связей неугодного арбитражника можно и в СИЗО посадить. Показательный пример произошел с нашим коллегой в Волгограде. Его осудили за невыплату зарплаты работникам предприятия-банкрота, хотя он по закону не имел права ее выплачивать из-за очередности погашения долговых обязательств. Причем задержали его «громко», прямо в зале, где проходило совещание по невыплатах зарплаты в регионе, под телекамеры журналистов. Самое парадоксальное, что позже его правоту подтвердил арбитражный суд, который прямо запретил нарушать очередность выплаты долгов другому арбитражному управляющему, который пришел на место осужденного.
— Как, по вашему мнению, можно избавиться от этого давления?
— Я считаю, что арбитражным управляющим необходим спецстатус, чтобы избежать давления кредиторов и правоохранителей. Самый простой выход – это добавить арбитражных управляющих в существующий закон «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов». А также принять закон «О статусе арбитражных управляющих в Российской Федерации», по аналогии с законом «О статусе судей в Российской Федерации».
Надо понимать, что арбитражный управляющий – это человек, который фактически приходит и делит имущество: забирает у одних и отдает другим. Это изначально конфликтная ситуация, в которой стороны будут отстаивать свою позицию любыми, в том числе и незаконными способами, вплоть до физической расправы. А значит, арбитражным управляющим, как представителям закона, нужна защита. В КОАП РФ есть статья о незаконном воспрепятствовании деятельности арбитражного управляющего, но она не работает. Я еще не встречал прецедентов, когда по ней кого-то привлекали. Тем более, что санкция за нее весьма скромная.
Сегодня мы от нападок можем защититься, только получив какой-нибудь «квази-спецстатус», например, статус адвоката или члена избирательной комиссии. В первом случае, например, сохраняется тайна телефонного разговора, невозможно так просто прийти с обыском. Во втором случае – невозможно возбудить административное дело без согласования прокурора. Это спасает многих, потому что на арбитражных управляющих дела заводят на пустом месте. У нас был случай в практики: арбитражный управляющий пошел в суд взыскивать дебиторскую задолженность с администрации района. Суд ему отказал. А вскоре на него за это возбудили уголовное дело и обвинили в мошенничестве – за то, что пытался взыскать с администрации долг по неподтвержденным документам.
— Что еще, на Ваш взгляд, нужно изменить с законодательной точки зрения, чтобы убрать лишние препоны и сделать работу арбитражных управляющих более эффективной?
— Во-первых, считаю, что необходимо упростить реестр требований кредиторов. Действующий реестр сложный. Да, его задача – повысить прозрачность работы арбитражного управляющего, но это стремление к прозрачности доведено до абсурда. Я бы предложил, например, убрать из реестров данные физлиц. Потому что там адреса, фамилии и прочее – все это нарушает нормы закона о персональных данных и может быть поводом для привлечения к ответственности арбитражного управляющего.
Также необходимо менять механизмы «оздоровления» предприятий. Действующая сегодня процедура вешнего управления неэффективна. Ну, к примеру, какой из собственников предприятия, попавшего в кризисную ситуацию, начнет дополнительно в него инвестировать, понимая, что в случае чего, согласно регламенту, его вложения вернут ему в последнюю очередь, после всех кредиторов.
Санация – хорошая инициатива, вопрос в том, откуда брать деньги на нее? Придет богатый арбитражный управляющий и все оплатит? На практике так не происходит, поэтому вопрос привлечения финансовых ресурсов требует дополнительной проработки, возможно, нужно изучать иностранный опыт.
Но я согласен с тем, что банкротство в России должно уйти от ликвидационной направленности. Экономике, бизнесу нужны процедуры оздоровления. У меня и у самого в практике были случаи, когда я видел, что предприятия-должника вполне можно спасти, что он попал в сложную ситуацию случайно. Один из последних таких случаев был, когда я пришел банкротить крупный завод по производству металлоконструкций. Незадолго до этого у него все мощности были загружены, заказов – пачка. Но из-за того, что его вовремя не перекредитовали, завод попал в долги и его обанкротили.
Такие предприятия, конечно, надо спасать. Но нужен кто-то, кто бы дал денег на это. У собственника их нет, крупные банки – тоже, потому что активы находятся в залоге у других банков. На мой взгляд, только государство или районные власти могут помочь в такой ситуации: дать субсидии, кредиты, наконец, просто выкупить завод. Возможно, должен был некий фонд, который подотчетно выдавал такие деньги.
Но я еще раз подчеркиваю: надо смотреть, кого спасать. Если это разорившееся турагентство, у которого только стол и два стула, то на него, конечно, не стоит тратить ни деньги, ни силы специалистов. Санировать надо что-то стратегически важное и действительно жизнеспособное.