Банкротство не должно использоваться для выведения активов, ухода от налогов и бегства от кредиторов, посчитали в Минюсте. В ведомстве разработали законопроект, который вводит новые составы преступлений и повышенное наказание для арбитражных управляющих и председателей ликвидационных комиссий, а также для контролирующих банкрота лиц. Кроме того, подставные гендиректора смогут уйти от ответственности, если сдадут бенефициара и расскажут следствию о его имуществе. Документ рассмотрела правительственная комиссия по законопроектной деятельности.
В настоящее время довольно часты ситуации, когда компанию умышленно доводят до банкротства, чтобы вывести активы и передать их подконтрольным организациям. Такие действия представляют реальную угрозу не только российскому бизнесу, но и экономике в целом, подчеркивают авторы законопроекта.
По данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, в 2019 году в арбитражные суды поступило более 146 тысяч заявлений о признании должника банкротом. В итоге по 81 тысяче дел были приняты решения об открытии конкурсного производства или о реализации имущества. Большая часть новоявленных банкротов – граждане и предприниматели, юрлиц всего 12 тысяч. Для сравнения: в 2018 году таких дел было 57 тысяч.
Общая сумма долга банкротов за год превысила 2 трлн рублей, при этом требования кредиторов были удовлетворены лишь на сумму 130 млрд рублей. В 70% завершенных процедур банкротства погашение задолженности перед кредиторами, а значит, и перед бюджетом РФ, отсутствует. В последующем долг списывается, а виновные остаются безнаказанными.
На этом фоне сведения о количестве преступлений в сфере банкротства выглядят достаточно скромно. Так, в 2019 году по статьям 195 (Неправомерные действия при банкротстве) и 196 (Преднамеренное банкротство) Уголовного кодекса РФ было зарегистрировано 282 преступления, причем до суда дошло лишь 62 из них. Осуждено 260 человек за 2015–2019 годы.
Ликвидация с выгодой
Причиной стало несовершенство правовой системы в этой области, говорится в пояснительной записке. В частности, действующий закон не позволяет привлечь к ответственности недобросовестных арбитражных управляющих. Процедуры банкротства, финансового анализа деятельности организации и инвентаризации тянутся так долго, что установленных сроков давности – два года – оказывается недостаточно.
Статусы арбитражного управляющего и председателя ликвидационной комиссии предполагают достаточно широкие полномочия, в том числе возможность инициировать уголовное преследование. Злоупотребляя этими полномочиями, они могут использовать институт банкротства для совершения хищений и уклонения от уплаты налогов.
Законопроект усиливает ответственность за неправомерные действия при банкротстве для обеих должностей, максимальное наказание по статье 195 УК РФ теперь составит для них четыре года тюрьмы. Таким образом, преступление переходит из разряда нетяжких в средней тяжести, срок давности по которым – уже шесть лет.
Кроме того, повышенные меры ответственности вводятся за преступления по статьям 195 и 196 УК РФ, совершенные с использованием служебного положения, а также группой лиц по предварительному сговору или организованной группой.
Концов не найдешь
Еще одно нововведение касается бенефициаров (выгодоприобретателей) преступного бизнеса. Установление бенефициарных связей и их влияние на достижение преступного результата имеет важнейшее значение, отмечают авторы инициативы. Обнаружить и привлечь к ответственности их сейчас очень сложно, так как они формально не связаны с деятельностью организации, не принимают участие в сделках и не ведут бухгалтерский учет, – а значит, привлечь их к уголовной ответственности практически невозможно.
Вместе с тем закон о банкротстве предусматривает такое понятие, как «контролирующие должника лица». Под ним понимается гражданин или юрлицо, имеющее право давать указания, обязательные для исполнения должником, а также получившее преимущество или извлекшее существенную выгоду, которая не была бы возможна без совершения преступления.
Для разрешения проблемы из статей 195 и 196 УК РФ исключается указание на субъект преступления (руководитель или учредитель юридического лица либо гражданин). Также устанавливается повышенное наказание для контролирующего лица и руководителя должника.
Вместе с тем авторы инициативы признают, что установить конечных бенефициаров возможно лишь при активном содействии со стороны номинальных руководителей и подставных лиц. Поэтому предлагают предоставлять им четкие правовые гарантии от дальнейшего уголовного преследования и полной имущественной ответственности за преступление.
Теперь гражданин, впервые совершивший преступление в сфере банкротства, освобождается от уголовной ответственности, если он активно способствовал расследованию, помог выявить бенефициаров и раскрыл информацию об их имуществе.
Эти меры будут способствовать повышению эффективности раскрытия таких преступлений и возмещению ущерба по ним, убеждены в Минюсте.
Банкротство как бизнес
Процедура банкротства на практике весьма распространена и нередко используется для ухода от обязательств: имущество скрывается, а бухгалтерия фальсифицируется, рассказала председатель комиссии Ассоциации юристов России (АЮР) по правовым проблемам несостоятельности (банкротства) Наталья Федотова. Поправки позволят правоохранительным органам проводить полный спектр оперативно-розыскных мероприятий, а также помогут выявлять лиц, контролирующих должника, но сейчас остающихся за кадром, полагает она.
Ужесточение уголовной ответственности приведет к усилению конкуренции банкротного и уголовного процессов, что, в свою очередь, может вызвать дополнительные сложности, считает генеральный директор «Первой юридической сети» Виталий Пономаренко.
«Если в рамках возбужденного уголовного дела или даже доследственной проверки будут изъяты оригиналы первичных и бухгалтерских документов, то это создаст трудности для арбитражного управляющего в исполнении им обязанностей в рамках банкротных процедур. Как тогда ему изучить действительное финансовое состояние должника, как увидеть подозрительные сделки и в итоге как привлечь к ответственности контролирующих лиц?» – пояснил он.
Кроме того, полагает адвокат, поправки могут усилить коррупционные проявления при задействовании правоохранительных органов.
Некоторые должники и арбитражные управляющие изначально рассматривают процедуру банкротства как возможность ухода от ответственности, говорит генеральный директор юридической компании «Юристъ» Асия Мухамедшина. Один из самых распространенных способов недобросовестного поведения – это переуступка долга дружественному кредитору. Кроме искусственного затягивания процесса должником для получения времени на вывод активов и изменение финансовой документации, к хитрым должникам на помощь приходят друзья-кредиторы. Это позволяет контролировать процедуру банкротства, а после – вернуть свои активы.
«Как показывает моя практика работы юристом, в сфере банкротства распространена следующая «серая схема» дружбы должника и кредитора. Стороны подают ходатайства с просьбой об отложении судебных заседаний, якобы для заключения мирового соглашения или переуступки долгов иностранным компаниям или людям, тем самым затягивая процесс и совершая манипуляции с активами. В «спектакле» могут участвовать несколько процессуальных лиц, а перед добросовестными кредиторами стоит сложная задача выявить обман и доказать злоупотребление суду», – рассказала Мухамедшина.
Чтобы определить наличие прямой или косвенной связи кредиторов, адвокат советует проверить на сайте арбитражного суда, были ли раньше эти юрлица замечены в одном деле, а также проследить их родственные связи с должником.
Реабилитации не подлежит
На данный момент ситуация с правоприменением в области банкротства удручающая, отмечает арбитражный управляющий, член АЮР Илья Софонов.
«Банкротство может быть эффективно только лишь как легальный способ списания долгов, но точно не приводит к их получению кредиторами. И ситуация эта усугубляется с каждым годом. Никакие попытки власти исправить ее не помогают. Не помогают постоянные изменения, которые все более ужесточают ответственность владельцев. Не спасают ставшие уже почти безграничными сроки давности и возможности для оспаривания любых сделок должника. Статистика не меняется: не более 5% кредиторов получают хотя бы что-то в счет своих долгов. И только 1–2% полностью погашают свои требования в ходе банкротства», – подчеркивает он.
По мнению Софонова, главные проблемы заключаются в том, что сами формулировки закона морально устарели. Основной текст разрабатывался 20 лет назад, а за это время слишком многое изменилось в стране и бизнесе.
«Главное здесь – это полная неэффективность так называемых реабилитационных процедур, которые помогают сохранить бизнес. Их по всей стране вводят в 0,1–0,5% случаев. Любой бизнесмен и любой кредитор за эти 20 лет практики уже предельно четко понимают: если бизнес окажется в банкротстве – шансов спасти его не будет. Просто потому, что закон не дает такой возможности. Нет ни эффективного механизма рассрочить долги, ни вариантов эффективно перепрофилироваться за период банкротства», – рассказал он.
По словам Софонова, вопрос состоит не в том, чтобы ужесточать как-либо законодательство, а, скорее, в том, чтобы правила игры для бизнеса вновь стали понятными. Ведь в половине случаев банкротство возникает из-за налогов в той или иной форме. И в основной массе случаев бизнесмены даже не знают, какие «схемы» оптимизации безопасны, а какие закончатся охотой лично за ними.
