По специальным уголовным составам о несостоятельности не так много приговоров. Гораздо чаще руководителей должников судят за растраты, превышение полномочий или мошенничество. И эти дела могут длиться десятилетиями. Поэтому надеяться на эффективность такого инструмента кредиторам не стоит. Да и доказательства из подобных расследований не всегда арбитражные суды охотно принимают. Но уголовных элементов в банкротстве все равно становится больше, страдают от них и арбитражные управляющие.
По банкротным составам наказывают редко
Компании банкротятся по разным причинам: из-за неудачной конъюнктуры рынка, стихийных бедствий, злоупотреблений топ-менеджмента. В первых двух случаях руководство предприятия редко пытаются привлечь к уголовной ответственности и ограничиваются субсидиарной, которая сейчас применяется судами все чаще, замечает партнер ЗАО «Сотби» Владимир Журавчак.
Уголовный кодекс предусматривает три статьи о «криминальных банкротствах»: «Неправомерные действия при банкротстве», «Преднамеренное банкротство» и «Фиктивное банкротство» (ст. 195–197 УК). Проблема в том, что эти составы работают недостаточно эффективно, говорит Журавчак. По статистике Судебного департамента при Верховном суде, за прошлый год по ним осудили лишь 30 человек. Более того, ни одного не наказали за фиктивное банкротство. Одним из наиболее известных является дело директора «АзовТрансТерминала» Андрея Клюева, которого в апреле 2019 года признали виновным в преднамеренном банкротстве (ст. 196 УК). Компания занималась перевозкой нефтепродуктов и бункеровкой кораблей. Клюев хотел её обанкротить. Для этого он подписал «заведомо недействительный» договор поставки нефтепродуктов с «ФлотРегионСервисом» и распорядился перечислить в его адрес 122,3 млн руб. Но «АзовТрансТерминал» по факту ничего не получил за эти деньги. Чтобы скрыть фиктивный характер сделки, директор подготовил документы на хранение нефтепродуктов и якобы их перепродажу.
Кроме того, Клюев подписал договор поручительства «АзовТрансТерминала» по кредиту «Волгоресурса» в Райффайзенбанке. Лимит овердрафта составил 40 млн руб. У поручителя не было средств, чтобы отвечать по долгу, поэтому это только усугубило его неплатёжеспособность, говорится в приговоре. В итоге «АзовТрансТерминал» оставил 700 млн руб. долгов. Второй по размеру кредитор – это государство с 127,5 млн руб. недоплаченных налогов. В итоге Клюев получил два года условно, а затем сразу был амнистирован (Постановление Госдумы в связи с годовщиной Победы (№ 1-60/2019)).
Директора и управляющие под ударом
Несмотря на это, в последние годы уголовный элемент в банкротных процессах присутствует все чаще, уверяет руководитель практики банкротства Казаков и партнеры Сергей Королев. По его словам, у такой тенденции несколько причин: растет число банкротств, снижаются стандарты доказывания в уголовном судопроизводстве и меняется квалификация недействительности сделок, совершенных должником незадолго до краха компании. А вместо специальных составов в рамках процедур несостоятельности возбуждают уголовные дела за невыплату зарплат, налогов, мошенничество или злоупотребление полномочиями.
Так, Мухара Мизиева приговорили к пяти годам лишения свободы за злоупотребление полномочиями, мошенничество и растрату. Бывший директор МУП «ТШСУ» выдал займов некоему ООО «Эльбрус-Тур» на сумму более 32 млн руб. и ничего не сделал, чтобы вернуть эти деньги. Он сфальсифицировал отчётность и скрыл эти долги, хотя признаки банкротства уже появились (дело № 22-227/2015). А директор муниципального унитарного предприятия Олег Бочаров получил год и два месяца колонии-поселения за превышение должностных полномочий. Он в обход реестра кредиторов перечислил 2 млн руб. со счетов МУП в адрес ООО «МУП ПТС». Сделку признали недействительной, но деньги общество так и не вернуло, говорится в приговоре № 1-733-16.
К уголовной ответственности в подобных процессах привлекают не только бывших руководителей должников, но и арбитражных управляющих. Порой такое дело может быть способом давления на управляющего, чтобы прекратить его полномочия, говорит Журавчак. В августе этого года Савеловский районный суд Москвы признал виновным в злоупотреблении полномочиями бывшего временного управляющего «Трансаэро» Михаила Котова (дело № 01-0020/2020). Как установили следствие и суд, в период с января 2016 года по сентябрь 2017 обвиняемый не попытался сохранить средства и имущество авиаперевозчика, из-за чего компания лишилась «не менее 1 млрд руб.». Его приговорили к пяти с половиной годам колонии общего режима.
Практически всегда уголовка встречается при банкротстве кредитных организаций. Подобные уголовные дела выгодны кредиторам банков, признает Королев: «Но длительность их рассмотрения не позволяет полноценно удовлетворить требования контрагентов». Так, от возбуждения уголовного дела до вынесения приговора бывшему главе Банка Москвы прошло 10 лет.
Самое сложное – собрать доказательства и приобщить их
Еще один важный аспект, что доказательства, полученные в рамках расследования уголовных дел, кредиторы и управляющие используют при оспаривании сомнительных сделок должника и взыскания убытков с него. Но не все материалы уголовного производства можно использовать при рассмотрении экономических споров, подчеркивает юрист Юков и Партнеры Александр Кудрявцев. По этому вопросу сложилась противоречивая судебная практика. Одни суды полагают, что в арбитражном процессе можно приобщать только приговор (дела № А28-8948/2013 и № А43-9009/2009). А другие уверены, что допустимо учитывать даже протоколы допросов свидетелей и заключения экспертов из уголовного процесса (дела № А40-81700/2012 и № А40-80069/2017).
Самое сложное в подобных случаях – собрать доказательства преступления и добиться возбуждения уголовного дела. Экономические составы весьма запутанные и требуют высокой квалификации следственных органов и суда, а органы правопорядка перегружены другой работой, говорит Журавчак.
Другая проблема – многие деяния, которые имеют признаки преступлений, квалифицируются силовиками как гражданско-правовые конфликты. Поэтому кредиторам и управляющим приходится многократно обжаловать отказы в возбуждении уголовных дел, отмечает эксперт. Чтобы этот процесс шел эффективнее, уголовную часть должны сопровождать не банкротные юристы, а адвокаты, добавляет Королев.
В случае конфликта между аффилированным к должнику кредитором и конкурсным управляющим первый может начать «закидывать» правоохранителей заявлениями о совершении преступлений управляющим. И это всегда требует допрасходов времени и денег. Даже если действительных поводов к возбуждению уголовного дела нет.
Анна Сулима, юрист Олевинский, Буюкян и партнеры
По словам Королева, они всегда советуют кредиторам обращать пристальное внимание к сделкам должников, которые те провели перед банкротством – особенно с имуществом. Необходимо отправлять на экспертизу документы и не бояться заявлять о фальсификации доказательств, если есть сомнения в достоверности бумаг, подтверждающих обоснованность требований новых кредиторов, которые пытаются включиться в реестр, резюмирует юрист.
