Многие сферы бизнеса в начале этой весны оказались на грани разорения, и для предотвращения катастрофического сценария в России, как и в других странах, был введен мораторий на банкротство. 1 октября правительство продлило мораторий до начала января 2021 года. О том, как это может повлиять на экономику, рассказывает адвокат и арбитражный управляющий Евгений Бодров
Мораторий на банкротство был введен постановлением правительства, чтобы поддержать наиболее пострадавшие отрасли экономики. Сейчас под действие моратория подпадают около 1,3 млн компаний и индивидуальных предпринимателей из 5,6 млн зарегистрированных в ФНС юрлиц. Правительство воспользовалось своим правом вводить подобные ограничения в исключительных случаях и применило меру во время пандемии коронавируса.
Мораторий был введен на подачу заявлений кредиторами о банкротстве должника, то есть сами компании все так же могли и могут заявить в арбитражный суд о своей финансовой несостоятельности. В число отраслей, понесших, по мнению правительства, наибольший ущерб от коронавируса, включены авиа- и автоперевозки, культурные, спортивные и оздоровительные учреждения, туристические фирмы, гостиничный бизнес, дополнительное образование и негосударственные образовательные учреждения, компании, оказывающие бытовые услуги населению, компании, организующие выставки и конференции, кинопрокатчики и стоматологические клиники, музеи, зоопарки, а также непродовольственная розница.
Кроме того, мораторий автоматически распространился на системообразующие организации и стратегические предприятия. Здесь нужно отметить, что список «системообразующих» с самого начала отличался некоторыми странностями. Кроме скандальных фигурантов, наподобие букмекерской сети «Фонбет» (которую, правда, быстро исключили после поднявшейся волны возмущения), в список были включены, к примеру, сети продуктового ретейла, которые фактически сделали за «коронавирусный» II квартал полугодовую выручку на доставке.
Проблема кредитора
Желание государства защитить если не всех, то хотя бы некоторых участников экономической деятельности не вызывало бы никаких возражений, однако в игре под названием «Мораторий», кроме потенциального банкрота и государства, есть еще как минимум один участник — кредитор. В качестве кредитора может выступать банк, поставщик (той же туалетной бумаги или алюминия) или подрядчик. И если крупные банки еще могут рассчитывать на субсидии от государства и финансовую поддержку министерств, то поставщикам батареек и офисных блокнотов может быть нелегко пережить целых две волны кризиса без выручки, взыскать которую с клиента невозможно в связи с введением моратория.
А что делать, если при этом производитель или подрядчик сам не входит в число попавших под статью 9.1 «Мораторий на возбуждение дел о банкротстве»? Как быть, когда расходы на содержание штата, производства и налоги никто не отменял, а доходы запретили?
Вероятно, авторы законопроекта о моратории хотели поддержать не только должников. Ведь недобросовестные предприниматели могут вывести средства из своих компаний, заключая мнимые сделки на крупные суммы, чтобы после отмены ограничений все же признать себя банкротом и никому ничего не платить. Чтобы план не сработал, в документ добавили пункт о признании этих сделок ничтожными. Подобные меры не касаются всех сделок: обеспечивающая работу хозяйственная деятельность тогда бы была невозможна (никуда не деться от заключения договора о поставке сырья, энергоснабжении, вывозе мусора и так далее). Но если запрет на подачу заявлений еще будет работать на местах, а суды не запустят производство по заявлениям о банкротстве, то соблюдение ограничений, связанных с распоряжением имуществом и совершением сделок, вызывает вопросы. Кто и как будет за этим следить? Куда бежать и кому жаловаться?
К сожалению, российские законодатели не заглядывали так глубоко в бизнес-процессы в стране, поэтому на эти вопросы ответа пока нет. Тем временем категория «малых» кредиторов оказалась одной из самых уязвимых в тяжелый високосный 2020-й.
Второй локдаун?
Информационные ресурсы и телеграм-каналы пестрят противоречивыми заголовками и сообщениями о второй волне самоизоляции. И хотя власти разных регионов клянутся никого не закрывать и ничего больше не запрещать, статистика заболеваемости заставляет усомниться в исполнимости этих обещаний. Для бизнеса режим самоизоляции страшен не только долгами, которые нечем покрыть. Практически у любого предприятия есть три ахиллесовых пяты: зарплаты, аренда и налоги. За первые полгода удаленной и частичной работы сотрудники многих компаний уже понесли серьезные потери в зарплате, поэтому договориться с ними о снижении ставок и часов работы в сезон осень-зима 2020-2021 может быть не так просто. Та же самая ситуация возникает с арендодателями: им тоже нужно содержать помещения, платить налоги, кормить детей и покупать образовательные курсы в интернете, чтобы долгими холодными вечерами не сойти с ума. Им тоже нужна прибыль.
Что касается налогов, то от уплаты практически всех налогов и страховых взносов, начисленных во втором квартале нынешнего года, освобождены представители малого и среднего бизнеса из того же «мораторного» списка. В нем есть даже включенные в реестр социально ориентированные НКО. Но от этого, к сожалению, остальным 4 млн предприятий легче не станет: налоги, зарплаты и аренда для них никуда не денутся. Можно, конечно, закрыться — самостоятельно объявлять себя банкротом не запрещено.
В ожидании развязки
За последние десятилетия России не раз приходилось переживать коллапс экономики, падение национальной валюты, введение санкций и другие катаклизмы. Поэтому ответ на вопрос, что ждет страну после отмены моратория и окончания второй волны, может быть таким: ничего нового не произойдет. Рынок в очередной раз «перезагрузится», произойдет передел собственности, смена владельцев бизнеса. Спрос на еду, одежду, услуги и другие радости жизни никуда не денется. Уйдут одни, придут другие.
В какой-то момент даст о себе знать еще одна ахиллесова пята предпринимателя — психологическое состояние владельцев компаний и их сотрудников. Офлайн-сегмент уже больше полугода находится в напряжении от постоянных ограничительных мер, введения масочно-перчаточного режима, сокращения часов работы, проверок и иногда болезней сотрудников. Такой прессинг выдержать труднее всего.
А что же в этот момент происходит с источником дохода — потребителем? Он тоже переживает, экономит, порой банкротится. В начале октября вышла статистика по банкротствам среди физических и юридических лиц: в ней журналисты обнаружили резкий скачок по «физикам» и падение среди предприятий и бизнеса. Это значит, что некие абстрактные для нашего государства «физические лица» лишились своего дохода и столкнулись с проблемой выплаты задолженности по кредитам. Очевидно, несмотря на просьбы и заверения чиновников, банки предоставляют отсрочки и рассрочки по кредитам далеко не всем, кто в них нуждался.
Введя и даже продлив мораторий, государство не столько сдерживает волну банкротств, сколько создает иллюзию спокойствия (впрочем, лишь для небольшой доли тех граждан, которые при слове «банкротство» начинают переживать, хотя ничего и не предпринимают). К этому законопроекту есть один главный вопрос: если бизнес безнадежен и его не спасти, почему не признать его банкротом? Тратится впустую очень ценный ресурс — время. Вместо одной потенциальной компании-жертвы кризиса проблема распространяется на все более широкий круг участников экономической деятельности — кредиторов, партнеров, поставщиков и сотрудников. Они тоже могут оказаться перед лицом банкротства. Между тем время подводить итог неизбежно придет. Хотелось бы, чтобы этот итог не оказался плачевным для всей экономики страны.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакци