В суде оглашены оперативные материалы дела: следком искал сообщников банкира. Часть 36-я
Рапорты ФСБ, УЭБиПК, прокуратуры и СК, а также материалы проверки ЦБ и АСВ были оглашены в рамках процесса над Робертом Мусиным. Они очень детально описывают логику расследования. Как оказалось, руководитель следственной группы Игорь Мухин изначально не сомневался, что Мусин — именно мошенник. Кроме того, стало известно, что под удар уже тогда могли попасть не только члены кредитного комитета ТФБ, но и менеджмент Бинбанка и ООО «МИГ». Но ничего из этого так и не произошло.
Уголовное дело Татфондбанка на 53 млрд рублей — медленно, но верно приближается к финальному аккорду. Совсем скоро допрос подсудимого, прения, последнее слово и приговор Фото: Регина Шафиева
«ПОЛУЧЕННЫЕ ТФБ ДЕНЬГИ БЫЛИ ПОХИЩЕНЫ»
Уголовное дело с болезненными последствиями — дырой в карманах вкладчиков Татфондбанка на 53 млрд рублей — медленно, но верно приближается к финальному аккорду. Совсем скоро допрос подсудимого, прения, последнее слово и приговор. Слушателей — казанцев, которые потеряли свои деньги, до сих пор не пускают в суд. Хотя еще четыре с половиной месяца назад они своей многочисленностью заполняли весь зал — полный sold out! Без их взора банкир Роберт Мусин начал заслушивать письменные материалы дела — рапорты оперативных служб об обнаружении преступления, кредитные договоры, заключенные между организациями, приказы, вещественные доказательства и многое другое. За один час в суде прокурор Руслан Губаев успел пробежаться по 20 томам дела, раскрыв интересные подробности, которые до этого момента оставались за стеной тайны следствия.
Первым эпизодом, который предъявили Мусину, стало хищение денежных средств ПАО «Татфондбанк» на сумму 3 млрд 103 млн 100 тыс. рублей. Дело было возбуждено 16 февраля 2017 года по ч. 4 ст. 159 УК РФ. Рапорт был подготовлен следователем 4 отдела по расследованию особо важных дел СК РФ по РТ Игорем Мухиным 3 марта 2017 года — в день задержания бенефициара банка. Однако до передачи дела в суд следствие переквалифицировало обвинение на превышение полномочий.
Это решение многие до сих пор считают спорным. И оглашенные прокурором материалы лишь добавят масла в огонь: фактически упор изначально был именно на мошеннических действиях, о чем говорит один из самых ранних рапортов в материалах дела. «Полученные ПАО „Татфондбанк“ денежные средства в сумме 3,1 млрд были похищены, чем причинен ущерб Центробанку в особо крупном размере», — писал следователь Мухин. Но по окончании расследования доказательств этому «экономический» отдел СК якобы не нашел, и ущерб признан только косвенный.
История с получением кредита также туманна, следует из материалов дела. Первый зампред ЦБ Дмитрий Тулин после ареста Мусина утверждал, что они еще с мая 2016 года знали, в каком тяжелейшем финансовом положении находится Татфондбанк. Знали, что утрачен капитал, что в любой момент возможна потеря ликвидности. И все равно выдали кредит, не проверив, нет ли у предоставленного ТФБ залога дополнительных обременений. В итоге снижение норматива достаточности базового капитала банка до 4,5% стало для ЦБ сюрпризом: заложенный кредитный договор на 4 млрд рублей с «Нижнекамскнефтехимом» превратился в договор с фирмой-пустышкой «Новой Нефтехимией» и сомнительным в сравнении с НКНХ «Сувар Девелопментом».
За один час в суде прокурор Руслан Губаев успел пробежаться по 20 томам дела, раскрыв интересные подробности, которые до этого момента оставались за стеной тайны следствия Фото: Регина Шафиева
РЯДОМ С МУСИНЫМ МОГЛИ ОКАЗАТЬСЯ СОТРУДНИКИ БИНБАНКА
Еще один крайне любопытный рапорт следователь Мухин подготовил 11 мая 2017 года — уже через два месяца после задержания Мусина. Он доложил, что из республиканского МВД (конкретно из УБЭП) поступил материал проверки по факту возможных мошеннических действий и злоупотребления полномочиями со стороны председателя совета директоров ТФБ Мусина и директора Московской инжиниринговой группы (ООО «МИГ») Умара Цурова и неустановленных сотрудников Бинбанка (ныне банк «Открытие»). То, что Цурова тоже пытались привлечь к ответственности, до сих пор не было известно. В суде лишь скромно зачитывали показания директора «МИГа».
Из показаний Цурова следует, что на хитрую сделку его подговорил знакомый — руководитель блока корпоративного бизнеса Бинбанка Константин Калачев. Мол, сделка для них была выгодная, нужно было продать облигации ТФБ. Что было вполне логично для Бинбанка — к тому моменту, уверено следствие, ценные бумаги ТФБ ничего не стояли. По сценарию в счет оплаты Бинбанк через посредника — ООО «МИГ» — забирал кредитный портфель почти на ту же сумму. Речь про 2 млрд 713 млн рублей. Облигации находились в техническом дефолте, сделка была проведена за два дня до введения в ТФБ моратория.
По договору уступки прав требования от 13 декабря 2016 года за 2 млрд 713 млн рублей кредитные обязательства ряда приближенных к Мусину фирм — «Сувар-Отеля», «Автомакияжа», «Сувар Девелопмент», «Краснодар Девелопмент», а также «Тандем-Д» — вместе с залогами МИГа были реализованы Бинбанком. Взамен на кредитный портфель ТФБ получил свои обесценившиеся облигации, которые держал Бинбанк. «То есть были реализованы Татфондбанком дороже — выше стоимости, а на самом деле на московской бирже ничего не стоили», — объяснил Губаев. В ходе проведенных ОРМ (оперативно-розыскные мероприятия), читал прокурор, была получена информация, что «бывший руководитель ТФБ Мусин в сговоре с директором МИГа Цуровым и неустановленными сотрудниками Бинбанка совершили недействительные сделки в целях хищения денежных средств, принадлежащих вкладчикам и собственникам ТФБ»
Факт того, что облигации ПАО «Татфондбанк» фактически ничего не стояли, подтверждается следующими обстоятельствами. Восьмого декабря 2016 года ТФБ не исполнил обязательства требования кредитов на сумму 4 млрд 140 млн 629 тыс. 45 рублей. Десятого декабря 2016 года ТФБ не исполнил обязательства требований кредитов на сумму 7 млрд 398 млн 933 тыс. 80 рублей 44 копейки. Тринадцатого декабря 2016 года объявлен дефолт по оферте облигаций ТФБ на сумму 4 млрд рублей. Двадцать первого декабря 2016 года объявлен дефолт по выплате дохода по четвертому купону в размере 144 млн 160 тыс. 646 рублей 72 копеек по первому из трех выпусков облигаций переданных ТФБ. 27 декабря 2016 года объявлен дефолт по оферте облигаций ТФБ на сумму 6 млрд рублей. Таким образом, бывший председатель правления Татфондбанка уступил права требования на сумму 2 млрд 713 млн 556 тыс. 60 рублей 46 коп платежеспособным должникам, обеспеченные в том числе ипотекой. Взамен ТФБ были получены облигации ТФБ, которые ничего не стоили», — зачитал прокурор.
Почему в конечном счете к ответственности не привлекли ни Цурова, ни «неустановленных лиц» из Бинбанка — до сих пор остается загадкой.
Почему в конечном счете к ответственности не привлекли ни Цурова, ни «неустановленных лиц» из Бинбанка — до сих пор остается загадкой Фото: «БИЗНЕС Online»
Как огромный долг «карманной фирмы» мусина ушел к его «карманному» коллектору
Результатом оперативно-розыскной деятельности стал и кредитный договор, выданный ТФБ на 133,1 млн рублей фактически принадлежащей Мусину фирме «Аида и Д». Кредит на эту сумму без залогов и поручительства стоит за датой 24 декабря 2014 года. На следующий день на расчетный счет «Аида и Д» перечислили 60 млн рублей, которые сразу же перевели на счета «Новой Нефтехимии» с основанием платежа «по договору выпуска векселей». Тут же «Новая Нефтехимия» возвращает эти деньги «Аиде и Д» на расчетный счет в «Интехбанке» с основанием платежа «оплата по договору процентного займа». И 40 млн из этой суммы «Аида и Д», считали оперативники, перечислили на счет Роберта Мусина с основанием платежа «по договору процентного денежного займа». «26 декабря 2014 года в кассе ТФБ Мусин обналичивает 40 млн рублей из вышеуказанной суммы, которые использовал по своему усмотрению», — приводится в материалах дела.
Тут же приводится, что аналогичным образом Роберт Ренатович присвоил еще 40 млн рублей, но уже 15 января 2015 года. Как мы убедились из допросов свидетелей в суде, они прямо говорят о том, что всего на личный счет Мусин упало 125,4 млн рублей. Но в СК почему-то посчитали, что по этому эпизоду банкир лишь злоупотребил своими полномочиями.
При том, что кредит «Аиды и Д» до сих пор не погашен. В материалах дела указывается, что задолженность по этому кредитному договору была с учетом процентов 130 млн рублей. А общая задолженность фирмы перед банком на тот момент была и вовсе 300 млн рублей. «Вышеуказанные займы, выданные „Аида и Д“ на общую сумму 180 млн рублей Мусиным, не возвращены. С марта 2017 года „Аида и Д“ находится в процедуре банкротства, ликвидных активов для возврата ТФБ кредитов „Аида и Д“ не имеет. Таким образом, Мусин, являющийся членом совета директоров ТФБ, предположительно, имея умысел присвоения чужого имущества — денежных средств вышеуказанных кредитных учреждений, осуществил хищение на сумму не менее 180 млн рублей, принадлежащих банку», — указано в материалах ОРМ.
Вот только никаких долгов «Аиды и Д» перед конкурсным управляющим ТФБ уже нет. Об этом на допросе говорил конкурсник фирмы Сухроббек Басыров. Долг был продан близкому к ТФБ коллекторскому агентству ООО «Редут». Договор с ним был заключен в начале сентября прошлого года, сумма сделки составила всего лишь 2,8 млн рублей.
Почему не сел ни один член кредитного комитета
Губаев зачитал и материалы эпизода о выводе залогового имущества из ТФБ на 20 млрд рублей. Постановление о направлении материалов проверки по этому факту в орган предварительного расследования передавались 13 марта 2017 года зампрокурором РТ Сергеем Старостиным. Прокуратура РТ проводила проверку по поступившим материалам из ФСБ в отношении должностных лиц Татфондбанка и информации из ЦБ РФ. «Установлено, что члены кредитного комитета, заранее осведомленные о неплатежеспособности банка и возможности отзыва лицензии, в период с 5 по 14 декабря 2016 года приняли решение о незаконном выводе залогового имущества, которыми были обеспечены кредитные обязательства 7 заемщиков», — читал Губаев.
Речь идет о фирмах, близких к Мусину — «Грит Плюс», «Урман», «ТДК Актив», «Ягодинская слобода», «Галактионова», «Дрожжановский элеватор» и «Траверз компани». На момент вывода залогового имущества эти организации имели перед банком непогашенную задолженность в 5 млрд 702 млн рублей. А суммарная стоимость выведенных из-под обеспечения залогов была равна 7 млрд 103 млн рублей.
«В результате умышленных незаконных действий должностных лиц ТФБ часть активов банка осталась без обеспечения. Тем самым, снизилась перспектива их возврата временной администрации за счет продажи ранее заложенного имущества. С учетом изложенного осуществленные операции накануне возложения функции временной администрации на ГК АСВ причинило существенный вред имущественного характера в размере не менее 5 млрд 702 млн рублей», — добавил Губаев. Из-за этого, Татфондбанк не смог выполнить свои обязательства перед кредиторами, в том числе и перед Центробанком, зам прокурора РТ Старостин усмотрел в действиях должностных лиц ТФБ, принявших решение о выводе залогов, признаки преступления, предусмотренные ч.1 ст. 201 УК РФ.
Кроме того, руководителю СК были направлены материалы проверки по выводу залогового имущества еще на 14 млрд 110 млн рублей. Кредитные договоры были заключены между ТФБ и «Автопарк», «Умная электроника», «Альбатрос, «Ягодинская слобода», «Весна», «Урман», «Грит Плюс», «ТДК Актив», «Люксор», «Алнаир», «Метинвест», «Траверз Компани», «Торгбыт». «В целях обеспечения исполнения обязательств заемщиков вышеуказанных кредитных договорам ТФБ с Госжилфондом, «Ягодинской слободой», «Интерстар», ПСО «Казань», «ТДК Актив», «Бытовая электроника», завод им. Горького заключены договоры залога ликвидного имущества, в том числе акции ПАО «Ак Барс», векселей банка, а также требования по депозиту юрлица на общую сумму залоговой стоимости 14 млрд 661 млн 96 тыс. 318 рублей 45 копеек», — привел Губаев. Банк утратил возможность вернуть деньги путем обращения взыскания на имущество, других способов возврата.
И, поскольку прокуратура РТ кивала на вину членов кредитного комитета ТФБ, мы напомним, кто входил туда в 2016 году и мог попасть на скамью подсудимых наряду с Мусиным. Например, решения о кредитовании принимал первый заместитель председателя правления Рамиль Насыров (впрочем, он среди числа фигурантов уже был, но уголовное дело прекращено за деятельным раскаянием по ст. 69 УПК РФ, — прим.ред.), заместитель главы юридического управления Рамиль Мусин, директор департамента крупного бизнеса и проектного финансирования Роза Якушкина, директор департамента рисков Зульфия Аипова, начальник управления по работе с залогами и активами Азат Гарифуллин. Кроме того, на заседаниях присутствовали руководитель службы внутреннего аудита Сергей Гаврилов, начальник управления мониторинга, контроля сделок, кредитных рисков некто С. А. Андреев и руководитель службы безопасности Ильгиз Минуллин.
«Мусин и Насыров (на фото), выполняя управленческие функции банка, использовали свои полномочия, вопреки законным интересам банка в целях извлечения выгоды и преимуществ для залогодателей» Фото: «БИЗНЕС Online»
Однако, указывается в материалах дела, соглашения о расторжении были подписаны конкретно Мусиным и Насыровым. «Мусин и Насыров, выполняя управленческие функции банка, в силу занимаемых должностей, зная о возможных негативных последствиях для банка при расторжении договора залога использовали свои полномочия, вопреки законным интересам банка в целях извлечения выгоды и преимуществ для залогодателей. В действиях Мусина и Насырова содержатся признаки преступлений ч.2 ст. 201 УК РФ», — читал Губаев. Получается, принимали решение о выводе все вместе, а отдуваться за всех должны только те, кто подписи ставил. Вероятно, такой логики в итоге и придерживался следкома.
Свидетели по делу Мусина раскрывали интересные подробности, кто на самом деле подписывал договор о выводе залога. Например, с ПСО «Казань». Со стороны ТФБ расторжение договора о залоге прав требования было подписан Якушкиной, а со стороны ПСО «Казань» — директором Равилем Зиганшиным. «Договора были переподписаны, так как она [Якушкина] „переделала“ себя на Мусина. В связи с чем она это сделала, я не знаю. Со стороны ПСО „Казань“ указали мою фамилию. Соглашения о расторжении, которые были подписаны Зиганшиным, Якушкина при мне порвала. В середине января я, находясь у себя в офисе, подписала соглашение о расторжении договора о залоге прав требования по депозиту юрлица, заключенного 2 декабря 2016 года. Данное соглашение я подписала в середине января задним числом», — утверждала в суде финансовый директор ПСО Айгуль Галиахметова. Но, похоже, этого оказалось недостаточно для того, чтобы предъявить обвинение другим сотрудникам ТФБ. Кстати, показания Галиахметовой, которые вносят свою правду в дело, скрыл от общественности коронавирус — запрет на посещение судов журналистами, напомним, распространялся до 1 августа. За это время прошло 13 закрытых судебных заседаний.
В ходе проверки информации из ЦБ о возможных противоправных действиях председателя ТФБ выявлены признаки, что должностные лица банка под видом кредитования DOMO злоупотребили своими полномочиями Фото: «БИЗНЕС Online»
СКОЛЬКО Миллиардов НА САМОМ ДЕЛЕ СЪЕЛО КРЕДИТОВАНИЕ DOMO
Перейдем к последним оглашенным материалам дела: в суде рассказали о подробностях эпизода с кредитованием ГК DOMO на 19,1 млрд рублей. Начальник УЭБиПК МВД по РТ Ильдар Сафиуллин подготовил постановление о передаче сообщения по подследственности 28 июня 2017 года. Он указал, что в ходе проверки информации из ЦБ о возможных противоправных действиях председателя ТФБ выявлены признаки, что должностные лица банка под видом кредитования DOMO злоупотребили своими полномочиями путем вывода денежных средств в особо крупном размере.
Сведения, которые Центробанк передал МВД, говорили о значительном дисбалансе между активами и пассивами Татфондбанка — по оценке АСВ он был равен 96,7 млрд рублей. И все это из-за кредитования технических фирм, входящих в ГК DOMO и приближенных к Мусину. «К данной группе, по мнению ЦБ, относится „Бытовая электроника“, „Торгбыт“, „Люксор“, „Югра-Электроникс“, „Алнаир“, „Метинвест“, „Бриг“, „Весна“, „Армада“, „Андан“, „Умная электроника“, „Новая электроника“, „Электробытторг“, „Урман“, „Метресурс“, фирма „Техно“, „Фаворит“, „Октанта“, „Современная электроника“. По конечным сведениям, „Бытовая электроника“ осуществляет деятельность в области оптовой и розничной торговли электроникой и бытовой техникой под брендом DOMO. Совокупный объем задолженности указанной компании перед банком в 2016 году достигал 19,5 млрд рублей», — озвучил Губаев.
Прокурор зачитал и анализ денежных потоков этой группы заемщиков. Вывод неутешительный: «Основной объем операций и ограниченный круг контрагентов был связан с перераспределением кредитных ресурсов и осуществлением операций по переуступке прав требований, не имеющих экономического смысла, носящий запутанный и необычный характер».
Губаев зачитал, какие кредиты с 2013 по 2016 годы ТФБ выдал «Бытовой электронике». Первый был выдан 26 февраля 2013 года на 130 млн рублей. Должник обязался возвратить сумму не позднее 15 февраля 2017 года. В октябре того же года был предоставлен кредит на 172 млн рублей. В июле 2014-го еще 150 млн, потом еще 172 млн, в октябре — 24 млн, 80, 200, 195, 50, 100, 135, 172… Всего более чем на 2,2 млрд. Однако деньги, полученные по кредитным договорам, заключенные между ТФБ и «Бытовой электроникой» банку возвращены не были. Кроме того 15 декабря 2016 года, когда срок по уплате основного долга ни по одному из договоров еще не наступил, единственным участником ООО «БЭ» принято решение о ликвидации общества», — сказал прокурор. ТФБ, упомянул он, не был уведомлен о его ликвидации (странно, да?). «Данные действия указывают на заранее спланированный уход «БЭ» от исполнения вышеуказанных кредитных обязательств перед ТФБ», — закончил прокурор.
