Валентин Катасонов — экономист, профессор кафедры международных финансов МГИМО
Для финансистов не секрет, что нынешняя банковская система, модель которой складывалась и оттачивалась на протяжении последних трех столетий, находится на грани краха. После мирового финансового кризиса 2008-2009 годов в мире началось стремительное понижение процентных ставок по активным и особенно пассивным операциям коммерческих банков. Это стало результатом радикального понижения ведущими центробанками ключевых ставок до уровня, близкого к нулю.
— экономист, профессор кафедры международных финансов МГИМО
А центробанки Японии, Швейцарии, Швеции, Дании умудрились опустить эти ставки ниже нулевой отметки. Результатом этого стал отток средств с депозитов коммерческих банков, ибо номинальные процентные ставки по этим счетам также оказались на уровне плинтуса. А с учетом обесценения валют кое-где реальные процентные ставки упали ниже нулевой отметки. Но ведь банковские депозиты, формируемые за счет «настоящих», или «законных», денег (тех, которые эмитируют центробанки), являются основой для создания коммерческими банками денег «из воздуха» (под каждую единицу «настоящих денег» можно создать несколько единиц так называемых депозитных денег в виде кредитов).
В этом заключается главная тайна банковского дела, и это главный источник обогащения банков. В учебниках по экономике этот механизм делания денег «из воздуха» описывается мудреными терминами: «неполное покрытие обязательств» банков, «частичное резервирование», «денежный мультипликатор».
В среднем по странам Запада структура денежной массы («денежный агрегат M2») такова: около 10 % представлены «настоящими деньгами» (наличные деньги в виде банкнот, эмитируемые ЦБ) и 90 % — безналичными деньгами (депозитные), создаваемыми коммерческими банками. В отстающей от Запада России пропорция несколько иная: примерно 25 и 75 % соответственно.
И вот уже более десяти лет фундамент этой чудо-модели размывается: депозиты коммерческих банков перестали расти (на фоне положительной динамики многих других экономических и финансовых показателей), а кое-где даже абсолютно сокращаться. Рухнет конструкция банковской системы — рухнет и вся конструкция капитализма, который также выстраивался на протяжении последних трех столетий. «Хозяева денег» (таковыми я называю мировую финансовую элиту, прежде всего главных акционеров ФРС США) судорожно ищут способы или остановить энтропийные процессы, происходящие в банковском мире, или начать переход к какой-то иной денежно-кредитной модели. Пока таковой альтернативной модели не создано. Поэтому доминирует банальная рефлексия: все усилия направлены на то, чтобы остановить отток денежных средств с банковских депозитов, трансформацию безналичных денег в наличную форму.
Уже более десяти лет «хозяевами денег» ведется активная пропагандистская работа против наличных денег, которые представляются страшным злом. Мол, они являются инструментом финансирования терроризма, с их помощью ведется наркобизнес, они используются для коррупции, поддержания «серой» экономики, уклонения от налогов и т.п. Дополнительным аргументом против наличных является то, что их легче украсть, чем деньги на банковском счете. Начавшаяся в этом году истерия по поводу пандемии COVID-19 дала противникам наличных денег дополнительный аргумент: мол, бумажные денежные знаки являются носителями вирусов и всякой иной заразы. Как по заказу, в разных странах стали появляться десятки статей и сенсационных материалов на тему «денежной заразы». Следует отметить, что народ действительно стал относиться настороженно к бумажным банкнотам, некоторое время, особенно в марте, объемы операций с физическими деньгами во многих странах сократились. Больше стали пользоваться банковскими картами и мобильными приложениями, исключающими всякие физические контакты. Например, в Сбербанке заметили, что в марте объем снятия денег из банкоматов упал на 70 %, люди стали активнее пользоваться дистанционными банковскими сервисами.
Но люди устали бояться наличных денег. Более того, одна фобия неожиданно была заменена другой. Теперь все стали бояться потерять средства на банковских депозитах.
Во-первых, почти во всех странах мира (включая РФ) вирусно-экономический кризис привел к тому, что процентные ставки по депозитам еще более опустились. В России, например, банки уже несколько раз в этом году снижали ставки по депозитам. Сбербанк, на который приходится половина всех операций банковского сектора страны, последнее понижение произвел 2 июля (после того, когда ЦБ понизил ключевую ставку до 4,5 %). Теперь лишь одна опция Сбербанка предлагает клиентам ставку в 4 %, остальные — в диапазоне 3,5–3,9 %. С учетом ожидаемой инфляции, по мнению экспертов, реальная доходность банковских депозитов в России в 2020 году будет иметь отрицательное значение. Проще говоря, клиенты будут нести убытки.
Во-вторых, существует опасность того, что осенью может начаться серия банкротств коммерческих банков. Этому будет способствовать в целом неблагоприятная экономическая ситуация в стране, порожденная карантином. А также такие меры, как кредитные каникулы, налоговые каникулы, мораторий на банкротства. Срок действия этих мер заканчивается в конце сентября — начале октября. Будут зафиксированы тысячи «смертей» юрлиц, которые являются клиентами банков. Эти смерти могут потянуть за собой в «могилу» и сами банки. Власть понимает, что осенью может начаться самая настоящая вакханалия в экономике и банковском секторе страны. Поэтому с упреждением сообщает о том, что в сентябре может начаться «вторая волна» пандемии. Вероятно, такой странной мерой власти попытаются заблокировать возможную вакханалию. Но ее можно лишь оттянуть на более поздние сроки.
Народ это чувствует и начинает отказываться от банковских депозитов в пользу инвестиций на фондовом рынке и в пользу наличных. О первой альтернативе есть смысл поговорить в следующий раз, а вот об альтернативе в виде наличных денег приведу следующие факты и цифры.
Как свидетельствует статистика Банка России, даже в марте, несмотря на бешеную агитацию против физических денег, масса кеша на руках граждан выросла на 700,9 млрд руб. Всего же за четыре месяца с марта по апрель в обращение поступило купюр на 1,9 трлн руб. Ничего подобного статистика ЦБ не фиксировала ни разу за всю историю. Уже к началу лета общий объем наличной денежной массы на 1 июня достиг исторического рекорда в 11,2 трлн руб. Оперативные данные регулятора по ликвидности банковского сектора показывают, что на 2 июля кеша в экономике стало еще больше — около 11,6 трлн. Это почти 80 тыс. руб. на каждого живущего в стране, включая младенцев и глубоких стариков.
Справедливости ради следует признать, что объем кеша в России рос не только за счет снятия средств с депозитов, но также в результате обмена иностранной валюты на российские рубли. И дело даже не в том, что это было обусловлено благоприятной динамикой валютного курса российской денежной единицы. Валюту меняли на наличные рубли за счет «подкожных» накоплений граждан, у которых доходы в указанные четыре месяца «просели» или вообще исчезли. Заметим, что они могли бы валюту конвертировать в рубли на банковских счетах, а они конвертировали сразу же в наличные рубли. Это косвенное проявление растущего недоверия к банковским депозитам.
Пока обвального бегства «физиков» из безналичных денег нет, сокращения валютных и рублевых депозитов имели место в марте — мае, но они были умеренными. Если Центробанк продолжит снижение ключевой ставки (а я уверен, что продолжит), он может спровоцировать самое настоящее бегство из банков в нал.
Как отмечает Bloomberg, спрос на кеш — не только российская тенденция. Объем наличной денежной массы растет в США, Канаде, Италии, Испании, Германии, Франции, Австралии и Бразилии. Ни агитация, ни COVID-19 не оказались способными сдерживать аппетит в отношении наличных. Пожалуй, последнее средство, которое осталось у «хозяев денег» для того, чтобы «запереть» граждан в банковской системе, — отменить наличные путем их замены на «цифровые деньги» ЦБ. Идея эта витает в центробанках уже несколько лет.
Когда в конце нулевых появились частные цифровые валюты типа биткойна, отношение регуляторов к таким деньгам было откровенно негативное. Они подрывали монополию центробанков на эмиссию наличных денег и монополию коммерческих банков на эмиссию безналичных денег. Частные цифровые деньги, называемые криптовалютами, в текущем десятилетии рождались массово — как грибы после дождя. Обуздать этот процесс центробанкам и минфинам не удалось. Тогда у центробанков родилась идея возглавить процесс цифровизации мира денег.
Регуляторы заговорили о необходимости создания собственных цифровых денег. Долгое время было непонятно, что имеется в виду. Наконец они раскрыли свой замысел: цифровая валюта центральных банков (ЦВЦБ) должна заменить наличные деньги.
По данным Банка международных расчетов (БМР), в прошлом году 70 % всех центробанков мира занимались изучением темы цифровых денег. А некоторые центробанки от изучения перешли к делу. Например, Швеция уже несколько лет назад хвастливо заявила, что она станет первой страной мира, в которой будет построен «безналичный рай». В этой скандинавской стране действительно доля наличных в общих денежных оборотах с участием «физиков» — одна из самых низких в мире. Центробанк Швеции, по данным БМР, входит в пятерку самых «продвинутых» по части внедрения цифровой валюты. Почти не отстает от него и Народный банк Китая, который обещает замену наличного юаня «цифровым» для почти полуторамиллиардного населения страны.
А как обстоят дела в Америке, валюта которой является мировой? Еще в прошлом году председатель ФРС Джером Пауэлл и министр финансов США Стивен Мнучин твердо заявляли, что в Америке никакого «цифрового доллара» не будет. Они намекали, что замена наличного доллара на безналичный может разрушить всю конструкцию американской банковской системы.
Но в этом году в денежных властях Америки произошла удивительная метаморфоза. Так, Джером Пауэлл 17 мая в эфире CBS заявил, что США могут приступить к эмиссии цифрового доллара. Многие банки Уолл-стрит как по команде подготовили исследования, основной мыслью которых было: без введения цифрового доллара американская валюта потеряет статус мировой. А если ФРС это не сделает, то Америку опередит Китай с его цифровым юанем. В марте в США была учреждена некоммерческая организация — фонд Digital Dollar Foundation (DDF). Ее консультативный совет насчитывает около 30 человек — людей очень авторитетных в разных сферах банковского дела, финансов, high-tech, биржевой торговли и даже PR. Все они имеют связи с руководством ФРС, минфина, администрацией президента и др. Сенаторы-демократы уже подготовили внушительный законопроект (более чем на тысячу страниц) о введении с 1 января следующего года «цифрового доллара».
Американский проект имеет серьезные недостатки и несет серьезные угрозы для страны.
Во-первых, до сих пор не решен вопрос о том, будет ли «цифровой доллар» обеспечивать гражданам США такую же конфиденциальность и анонимность, как доллар наличный. Это самый больной вопрос. Думаю, что поначалу законодатели такие обещания народу дадут. Но когда Америка (да и весь мир) «подсядет» на цифровой доллар, обещания будут забыты.
Во-вторых, не все банкиры до сих пор понимают, что «цифровой доллар» для них в итоге будет означать крах банковского мира. Ведь цифровой доллар предусматривает, что в банке-эмитенте для его держателя будет открыт депозитный счет до востребования. Центробанк (в данном случае ФРС) займется эмиссией безналичной валюты, чем до сих пор занимались коммерческие банки. В этом случае коммерческие банки как посредники между ЦБ и миром физических и юрлиц окажутся совершенно ненужным звеном. В июне Федеральный резервный банк Филадельфии подготовил доклад под названием «Цифровая валюта ЦБ: Центральный банк для всех?». Ответ на вопрос, вынесенный в заголовок, таков: да, для всех. То есть коммерческие банки не нужны. Кажется, до банкиров Уолл-стрит стала доходить простая мысль: они порождают еще более страшную угрозу — смерть коммерческих банков как ненужного института. Как говорится, это выбор между плохим и совсем плохим.
Все, что я сказал про Америку, имеет непосредственное отношение и к России.
Во-первых, если Америка все-таки затеет переход к «цифровому доллару», то это будет означать одну из самых грандиозных денежных реформ в новейшей истории.
А те, кто знает историю, хорошо понимают, что более 90 % таких реформ носят более или менее ярко выраженный конфискационный характер. Уверен, что такой же характер будет носить и реформа по переходу на «цифровой доллар». Можно ожидать, что жертвами таких конфискаций будут и российские держатели наличных долларов.
Во-вторых, Банк России имеет такую особенность: то, что делают ФРС США, ЕЦБ, Банк Англии и другие центробанки Запада, Центробанк России начинает повторять с некоторым временным лагом (лаг может составлять год, два, иногда до пяти лет). Так что если ФРС США начнет вводить цифровой доллар, то Банк России через некоторое время торжественно объявит о введении цифрового рубля. Ничего хорошего от такой новации я не жду.
