«Крупный капитал в некомфортных условиях с государством жить не будет»
О том, откуда у «высоких» бизнесменов и чиновников деньги в кризисной ситуации, рассказывает главный редактор «Форум.мск» Анатолий Баранов в беседе с председателем совета директоров медиахолдинга «Правда.Ру» Вадимом Горшениным.
— Поговорим о том, что происходит с экономической и социальной политикой, когда в период пандемии многие люди сидят по домам. У кого-то уже еда заканчивается, а заработать негде. Я помню, что вы когда-то входили в команду Юрия Маслюкова. Вы могли бы сравнить действия сегодняшнего правительства и правительства Примакова-Маслюкова, призванного тоже во время экономического коллапса?
— Обратите внимание, что за последние два месяца почти исчезли в СМИ упоминания обо всех политических партиях. Также куда-то растворилась администрация президента. Есть правительство, мэрия Москвы, правительства регионов, армия, полиция. А администрация президента то ли чем-то очень занята, либо оказалась в этой ситуации не особо востребована и решила сидеть тихо, благо зарплата есть какая-никакая.
Вот это важный момент разницы, когда мы говорим о правительстве Примакова-Маслюкова и главы Центробанка Геращенко. Задачей этого правительства был не только подъем экономики. Годовой рост промышленности составил 18%, чего за последние полвека точно не было. Второй задачей было на фоне резкого падения доходов, банкротства множества частников — не допустить социальной катастрофы, и ее не допустили, занимались, в том числе, и раздачей денег.
Я тогда оказался в какой-то момент на МАПО «МиГ» — за тот ключевой год зарплату поднимали четыре раза. Никаких бешеных доходов всего за год возникнуть не могло. Бегали и выпрашивали у правительства как скостить долги — разворованное предприятие было по уши в долгах. И при всем при этом повышали четыре раза зарплату.
Важно, что все-таки в обществе было меньшее социальное расслоение. А сам факт такового может вызвать очень серьезное недовольство.
Сейчас, я считаю, на социальный аспект в правительстве забили крупно и серьезно. Десять тысяч многодетным набросить — очень трогательно. Вот за вечер в ресторане эти министры сколько отдают — без танцев даже, медведей? Десять тысяч? Думаю, нет. А людям это дается как пособие.
Мы же говорим, что у нас был подъем, у нас страна стала достаточно богатой, и это правда. А в Германии деньги людям все-таки дают, во Франции дают. Что, они сильно богаче? Да нет, я бы сейчас сказал, что не сильно.
— В США министр финансов сказал, что в прошлый раз, когда так же раздавали деньги, думали, что инфляция будет намного больше — а она не вышла за допустимые рамки.
— Сегодня одна хорошая знакомая пошла в магазин, потому что наконец открылись непродовольственные. И видит она пустые полки и продавцов, призывающих купить хоть что-то. Нет у людей денег.
— Откуда взяться покупательскому спросу?
— Спрос-то есть — откуда взяться платежеспособности? Дайте людям денег — они почти немедленно вернутся в экономику. Люди пойдут купят себе что-то. Сейчас не особенно покупают, хотя все есть. Вот не потопаешь — не полопаешь, старая поговорка. Это не два разных процесса и не два разных идиота должны ими руководить, а, как минимум, один.
— Но здесь очень интересное противоречие. За время так называемой пандемии очень серьезно вырос спрос и цены на недвижимость в Москве, Подмосковье и не только. Загородные дома, которые стояли и не раскупались годами, все уходят сейчас просто с молотка по повышенным ценам. У какой прослойки людей такие деньги?
— На самом деле сверхвысоких цен нет, хотя в Подмосковье цены непропорционально высокие. Два миллиона москвичей перебрались туда за период эпидемии — кто на дачу, кто на арендованные земли, еще куда-то, так как весна и лето — никуда же не поедешь больше. И весь отдых сосредоточен под Москвой. И многим людям приходит в голову мысль: а может, переберемся все-таки. У Москвы, оказалось, есть недостатки.
Переживать эпидемию за городом намного легче. Ты находишься в своем помещении, ни с кем не трешься бок о бок, можешь выходить на свой участок, жарить шашлыки, просто загорать. Условия лучше, особенно транспорт. Но это же касается только определенного сегмента — сегмента дорогого и среднего жилья в Подмосковье. Грубо говоря, перевезти квартиру в загородный дом.
Социальное неравенство как данность
— Мы говорили о социальных выплатах. И когда мы узнаем, что (я не знаю, правда ли это), что «Крокус-Сити» оборудован под мобильный госпиталь, и владельцам заплатили миллиард рублей за это, и то же самое с комплексом «Москва»… Многие олигархи выпросили деньги на поддержку своих предприятий, и у нас вдруг оказалось полностью таким образом закреплено социальное неравенство…
— Мы прекрасно понимаем, что крупный капитал в нашей стране на виду. Да не только в нашей, а везде. И крупный капитал в некомфортных условиях с государством жить не будет. Он неизбежно будет аффилирован с крупным чиновничеством. В каких отношениях конкретно, вплоть до прямого крышевания или нет- отдельный вопрос, но суть от него не меняется.
В России крупные состояния — полугосударственные по тому самому принципу «государство — это я». Они примерно где-то поделены с крупным чиновничеством: у того свечной заводик, тот вот с этим имеет дело. И это система хорошо устоялась. И мы понимаем, что это не государство дает олигархам деньги, а чиновник вкладывается в свой капитал. Ему с него жить.
— Тогда что стало с тем самым известным изречением про равноудаление олигархов? Как они удалились и приблизились?
— Они все на равном расстоянии. Буквально только что спикер Мосгордумы Шапошников задекларировал доход — два миллиарда в год. Откуда? У него послужной список на виду, он никакой не олигарх, и зарплата у него депутатская, но не миллиардная. И недвижимости он не продавал. В прессе было дано объяснение пресс-секретаря, что он продал какие-то акции.
Откуда у тебя, у депутата, акции, которые ты продал, и эту реализацию записал себе в легальный доход? Дружище, а еще по базе данных принадлежат тебе два промышленных предприятия на территории Москвы, которые, правда, рисуют убытки. Елки-палки, эту наготу надо было хотя бы прикрывать!
— И, наверное, предприятия убыточные, но государствообразующие.
— Несомненно, несомненно. Одно из предприятий пленку производит, которой в супермаркетах оборачивают товары. Как же без нее, без пленки-то? Вот она откуда.
Есть такой город Таганрог, в котором я люблю бывать. В середине XIX века это был самый богатый порт в России за счет хлебной торговли. И, естественно, там местная братва строила, Шехтеля приглашали строить — в архитектурном плане центр города значителен.
И самым большим дворцом, где сейчас музей и концертный зал, является дворец Алфераки. А это бывший градоначальник, естественно, из предпринимателей, из купцов. Построил огромный дворец, который сейчас воспринимается как историческая архитектурная ценность. А он был всего лишь градоначальник даже не губернского города, даже выборной какой-то степени.
Та же пурга в Балаклаве. Украинцы восстановили исторические три или четыре особняка в Балаклаве на первой линии. Великолепно сделаны. Хотели продать каким-то современным олигархам, так и не продали — они стоят пустые. Но один из них замечательный, великолепный, тоже принадлежал бывшему местному городскому главе.
Откуда-то из отношений между государством и бизнесом — вот откуда такие деньги появляются.
Беседовал Вадим Горшенин
К публикации подготовил Михаил Закурдаев
