Во время пандемии коронавируса все больше услуг уходит в онлайн. Заведующий Бюро адвокатов «Де-юре» Никита Филиппов рассказал о законопроектах, в подготовке которых принимал участие. Первый посвящен юридически значимой электронной переписке с госорганами. Второй рассказывает, какими должны быть видеосуды. Также Филиппов рассказал о том, какие возможности дает коронавирусный кризис, кто из юристов не останется без работы и как рассмотрение споров онлайн повлияет на литигаторов.
О важности электронного документооборота
Электронный документооборот помогает в условиях ограничений на передвижения, а также психологической боязни выйти из дома и вести офлайн-переговоры. Мы активно пользуемся разными сервисами и рекомендуем их своим клиентам. Для электронного документооборота важно заручиться согласием контрагента и быть уверенным, что вы конактируете именно с ним, а не с кем-то еще. Храните подтверждение такого обмена, принимайте все необходимые меры для обеспечения сохранности важной переписки.
Кроме того, в последнее время мы получаем массу запросов на консультации по безопасному и эффективному документообороту на удаленке. Рекомендуем заключать с контрагентами Соглашение о порядке взаимодействия при ЭДО.
О государственной электронной почте
Законопроект «О государственной электронной почте», в разработке которого «Де-юре» принимало участие, позволяет вести переписку с государственными органами не через частные почтовые сервисы, а с помощью системы «Госуслуг». Законопроект придает такой переписке обязательный характер и предусматривает ответственность за нарушения, чтобы обеспечить ее сохранность, определить четкие параметры доступа и обеспечить тайну переписки. Для этого недостаточно подзаконных актов. В силу Конституции такие ограничения и императивные требования должны быть в федеральном законе.
Таким образом, вся переписка с госорганами будет происходить в режиме онлайн, письма не будут теряться. Изменения помогут пресечь вмешательство третьих лиц и направление документов «задним числом». Стороны не смогут удалять письма — это будет возможно только по решению суда.
Об онлайн-процессах
Ни в проектах законов, ни в действующей системе нет нормы, обязывающей юриста участвовать в заседании онлайн. Он сам принимает решение. И сейчас суды не отказывают в отложении разбирательства, если из-за ограничений юрист не может принять участие в заседании. По крайней мере, я не слышал ни об одном таком случае. В то же время, тратить время и деньги на дорогу бессмысленно, если юрист считает, что документов и выступления по интернету ему хватит. Чаще всего виртуального присутствия будет достаточно, если документы правильно подготовлены и поданы.
Даже в уголовном процессе, где важен контакт с судом и убеждение в раскаянии подсудимого, зачастую найдется место видеосудам. Например, по вопросам, требующим безотлагательного решения, по делам в особом порядке. Но будут и ситуации, когда заседание невозможно провести в онлайне. Например, при необходимости обозреть оригинал документов в процессе. И таких нюансов — тысячи. Но главная мысль все же в том, что участие в заседании по видеосвязи — право, а не обязанность.
Законопроект о видео-конференц-судах
Законопроект о судах в онлайн-формате необходим. Сейчас заседания в таком формате проводят на основании рекомендаций и подзаконных нормативных актов Верховного суда. И при полном отсутствии разрешений на подобного рода действия в процессуальных кодексах. В кодексах четко прописано, как происходит рассмотрение дел путем видео-конференц-связи, как оформляются документы, как удостоверяются полномочия. Делать по-другому — значит нарушать закон. Но сейчас обстоятельства диктуют свою волю судебной системе. Суды под эти обстоятельства подстраиваются, Верховный суд это вполне гласно одобряет. В дальнейшем нормативная база будет лишь закреплять те решения, которые уже по факту внедрены в практику и активно используются.
Поскольку изменения в процессуальные кодексы до сих пор не приняты, это решение является компромиссом, чтобы прямо сейчас облегчить нагрузку на судебную систему и обеспечить большую безопасность участников процесса и судей. За время такого «тестового» использования, очевидно, появится практическая база, которая позволит сделать принимаемый закон более эффективным и точным.
Законопроект о видеосудах, в разработке которого мы участвовали, находится на согласовании в правительстве. Но известно, что кабмин разрабатывает собственный законопроект — с этим может быть связана задержка с отзывом на нашу инициативу. Возможно, Правительство представит свой законопроект, который окажется в приоритете.
О необычных доказательствах
Суды неплохо относятся к «необычным» доказательствам. В качестве примера можно привести аэрофотосъемку и съемку с космических спутников земельных участков или объектов недвижимости. Ее мы представляли в спорах о правах на объекты недвижимости в подтверждение того, в каком году происходили те или иные изменения, связанные с самостроем либо с незаконным пользованием участком. Использовали скриншоты Google Streets и аналогичного сервиса «Яндекса». Это специфические доказательства, но суды их принимают. Также сейчас уже привычны скриншоты и обозревание страниц в соцсетях, которые подтверждают те или иные обстоятельства. Нам удавалось таким образом доказывать, например, фиктивность сделок по отчуждению имущества. Крайне редки, но эффективны отчеты детективов, которые подтверждают те или иные факты.
Судьи, конечно, люди крайне консервативные — и это, наверное, хорошо. Потому что если бы они были падки на новшества, то судебная система утратила бы стабильность. При этом наше право подчиняется формальной логике. И если «что-то» является логичным с точки зрения морали, этики и не противоречит закону, то суд часто руководствуется принципом «что не запрещено — то разрешено». А если обосновать судье относимость нестандартного доказательства, его достоверность и допустимость — проблем не будет.
О судебной реформе
В арбитражных судах не поменялось практически ничего, процессуальная революция затронула экономические споры по большей части только в том, что изменились пороги для упрощенного производства. Суды общей юрисдикции трансформировались радикально. Я считаю, что это дало положительный эффект. И для процессуалистов тоже — все же законодательство должно быть унифицировано. Разные по структуре гражданский и арбитражный процессы в рамках одной судебной системы — это не очень хороший подход.
Еще один плюс — у участников процесса появилось право на сплошную кассацию, и сама кассация теперь проходит не в том же суде, что и апелляция. Раньше суд фактически пересматривал свое же решение. Как показала судебная практика после реформы, апелляционные суды стали намного тщательнее подходить к проверке актов первой инстанции. Кассационные суды тоже в огромном количестве отменяют уже апелляционные постановления. Раньше же процент отмены апелляционных актов в кассации был ничтожно мал — ведь судьи не желали снижать статистику апелляционных подразделений, которые работали в том же суде.
О влиянии представителей на итоговые решения
В целом четырехступенчатая структура рассмотрения экономспоров показала свою эффективность. Понятно, что есть отдельные дела, по которым хотелось бы, чтобы «вторая кассация» реализовывала свои полномочия более активно. Должен соблюдаться баланс между интересами правосудия (с точки зрения обязательной проверки) и реальными возможностями обработки большого количества дел. Конечно, критерии отсечения на высших ступенях этой пирамиды жестче.
Сказать, что наша система идеальна, нельзя. Но назвать ее неэффективной, назвать участников процесса бесправными — тоже будет неправильно. Конечно, хотелось бы, чтобы экономколлегия погружалась в каждое дело, которое к ней поступает, и у нас были бы исключительно идеальные судебные решения. Пока это утопия. Но в будущем технологии способны разрешить многие проблемы.
А пока нужно помнить, что качество подготовки материала в первой и апелляционной инстанции порой страдает (в кассации не так сильно). Это влечет судебные ошибки. Часто ошибки объясняются именно неправильной работой самих судебных представителей. Задача каждого судебного представителя — сделать так, чтобы несправедливый судебный акт не стал следствием его собственных недоработок. Чем лучше подготовлен материал, тем меньше шансов на судебную ошибку.
О перспективах юридической профессии
Ожидаем роста от нашей банкротной практики. Сначала на уровне консультаций, а где-то через полгода и в количественном выражении. Это связано не только с банкротным мораторием — он затрагивает очень небольшое количество организаций. И даже в пострадавших областях касается далеко не всех. Финансовые проблемы появились сегодня у у гораздо большего числа компаний.
Проблема для юристов заключается не в упадке какой-то конкретной отрасли, а в снижении платежеспособности клиентов. Почти все мои знакомые жалуются на падение выручки. Это же подтверждают публикации в СМИ. Расходы на юридические услуги не относятся к числу первоочередных. В общем перечне расходов они в любом случае идут после зарплат и налогов. Так что на юристах уже начинают экономить.
Всем нам придется учитывать сложное финансовое положение наших клиентов — кому-то придется давать отсрочку оплаты, а кто-то просто физически не сможет оплатить услуги. Чем ниже востребованность самого юриста, тем больше на нем скажется и проблема, связанная с платежеспособностью клиента. Но совсем без работы останутся только юристы, которые не умеют работать — это мое глубокое убеждение.
О будущем «Де-юре» и работе с клиентами во время пандемии
Мы понимаем, что для бизнеса наступили сложные времена. Мы стали проводить бесплатные онлайн-конференции по актуальным юридическим вопросам, связанным с корона-кризисом. Объясняем партнерам тонкости нововведений, риски в аренде и банкротстве в период самоизоляции. Переговоры с клиентами практически полностью перешли в онлайн. Встречи проходят в Зуме, Скайпе и прочих платформах для видео- и аудиосвязи.
Электронный документооборот в наших отношениях с клиентами также востребован, как и в их отношениях с их контрагентами. И очень хорошо, что у нас есть возможность работать, не теряя эффективности даже на фоне ограничений. Поэтому те, кому нужна юридическая помощь, приходят к нам и получают ее здесь и сейчас. У нас появляются новые клиенты, все наши юристы работают. Без работы не сидит никто.
Недавно у нас была конференция, которую мы провели для клиентов в режиме онлайн. Там прозвучало, что «кризис» на китайском состоит из двух иероглифов, которые означают «опасность» и «возможность». Я думаю, что для тех, кто не боится пробовать что-то новое, не боится открывать для себя новые направления и начинать новые проекты, кризис может стать трамплином для дальнейшего роста. Кризис, безусловно, показывает, кто более эффективен, а кто — менее. Поэтому я думаю, что для «Де-юре» посткризисный период станет новым этапом развития.