Эпидемиологические ограничения неизбежно приведут к тому, что сложившаяся до пандемии COVID-19 структура мировых торгово-производственных взаимосвязей будет изменена. Это обстоятельство создает не только проблемы, но и возможности для российских компаний, считают экономисты Иван Любимов и Игорь Якубовский
Глобальная экономика состоит из большого числа разных взаимодействий между компаниями и индивидами. Фирмы из одних стран поставляют сырье, ноу-хау, различные детали и аппаратные блоки компаниям из других стран, чтобы те внесли свой вклад в изготовление конечного товара в рамках соответствующей глобальной технологической цепочки. В результате таких взаимодействий мировая экономика приобретает вид гранулированной структуры, состоящей из миллионов предприятий, взаимодействующих друг с другом в рамках глобальных торгово-производственных цепочек.
Пандемия COVID-19, начавшаяся в 2020 году, заставила власти многих государств прибегнуть к эпидемиологическим ограничениям, цель которых — в замедлении распространения инфекции и уменьшении нагрузки на национальные системы здравоохранения ради сохранения возможности оказать помощь всем пациентам, тяжело переносящим COVID-19.
Эти ограничения привели к частичной остановке мировой экономики. Многие компании были вынуждены временно закрыться. Из-за этого их национальные и международные партнеры лишились поставщиков, клиентов и доходов. Те глобальные межфирменные связи, которые установились в мире до пандемии COVID-19, стали разрушаться и исчезать. Во многих странах над компаниями нависла угроза банкротства, а над их трудовыми коллективами — увольнения.
Правительства в разных государствах предприняли попытки спасения национальных предприятий. Однако даже с учетом этих попыток полное сохранение глобальной торгово-производственной сети невозможно. Спасти сложнейшую глобальную структуру, состоящую из фирм и связей между ними, которая сформировалась до эпохи COVID-19, не получится из-за дисбалансов в мировом развитии, а также слабости институтов глобального лидерства и международных финансов. Против сохранения сети в ее прежнем виде действуют несколько факторов.
Во-первых, власти разных стран обладают слишком асимметричными фискальными возможностями для оказания поддержки своим экономикам. Богатые страны располагают многими триллионами долларов на предоставление различных субсидий, кредитов, налоговых послаблений своим компаниям. В результате у последних остается больше возможностей для сохранения своей структуры, трудовых коллективов и ноу-хау. Разумеется, богатые страны преуспевают в процессе поддержки своих компаний в разной мере, однако их превосходство в размере «бюджета спасения» над догоняющими экономиками вряд ли может быть оспорено. У правительств менее состоятельных экономик возможности оказания поддержки своим предприятиям значительно более скромные.
Им могло бы помочь глобальное лидерство и масштабная помощь развитых экономик, однако — и это «во-вторых» — у подобных решений пока нет ни достаточной институциональной инфраструктуры, ни политической поддержки.
В результате асимметричной помощи глобальной торгово-производственной структуре из фирм и связей между ними та ее часть, до которой поддержка дошла в наименьшей мере, окажется разрушенной. Эта часть во многом располагается именно в развивающейся части мира.
В-третьих, важным фактором, цементирующим тот урон мировой экономике, который ей наносит пандемия COVID-19, станет асинхронность эпидемии в разных странах. Вследствие этого в разных странах мира эпидемиологические ограничения вводятся неодновременно. Если в стране А эпидемия идет на спад и производства там возобновляют свою работу, то многие партнеры такой экономики из страны Б, напротив, могут остановить свою деятельность из-за вспышки заражений и ужесточения властями государства Б эпидемиологических ограничений.
В-четвертых, важным аспектом ситуации является глобальная логистика. Ее обеспечивают компании, которые также сталкиваются с мерами по сдерживанию пандемии, затрудняющими и замедляющими их функционирование.
Таким образом, глобальная торгово-производственная сеть из компаний и связей между ними подвергается деформации и разрушению. Функционирование же сохраняющейся ее части остается нестабильным.
Для российской экономики такое развитие событий создает значительные проблемы. Сложившиеся глобальные связи между российскими фирмами и иностранными компаниями окажутся нарушены как вследствие банкротства или временной остановки работы международных партнеров российских производителей, так и из-за логистических проблем, возникших из-за распространения эпидемиологических мер на глобальную транспортно-логистическую инфраструктуру.
Кроме того, некоторые российские компании сами столкнутся с банкротством. Справедливости ради стоит заметить, что вряд ли это будут крупные фирмы, среди которых экспортеры встречаются чаще. Однако многие средние и малые предприятия такая участь вполне может постигнуть. Поддержка экономики со стороны российских властей пока в большей мере соответствует стандартам развивающихся, а не развитых стран. В целом чем менее соразмерна помощь, оказываемая властями, проблемам экономики, тем более вероятно, что многие национальные компании перестанут существовать, а их сотрудники лишатся своих рабочих мест.
Однако несмотря на все трудности, структура международных экономических взаимодействий продолжает, пусть и в поврежденном виде, свое функционирование. Через некоторое время ей предстоит начать процесс восстановления. И это открывает возможности перед российскими компаниями. Некоторые из них могут попробовать расширить свое участие в глобальной производственной и торговой деятельности, если смогут заменить часть иностранных компаний, чье функционирование оказалась остановлено. Временно — из-за асинхронного распространения пандемии или проблем с логистикой, или постоянно — из-за их банкротства.
Важно, однако, понимать, в каких случаях у российских производителей больше шансов на то, чтобы заменить иностранных конкурентов в глобальных торгово-производственных цепочках.
Для ответа на этот вопрос мы можем использовать данные по мировой торговле, которые информируют нас о том, какая страна куда и что именно экспортирует. Такая структура данных, в частности, позволяет выявить главных конкурентов российских производителей на разных товарных и страновых рынках.
Основными соперниками российских экспортеров мы считаем компании из тех государств, которые чаще всего делят с фирмами из России товарные рынки в тех или иных странах. По нашим оценкам, это преимущественно производители из стран-ближайших географических соседей России. Такой результат не вызывает удивления — Россию и многих из ее соседей связывает общее технологическое и экономическое прошлое в виде экономики СССР.
Благодаря оценкам Международного валютного фонда мы можем оценить, в какой мере власти стран, где располагаются компании-конкуренты российских производителей, оказывают тем экономическую поддержку. Кроме того, МВФ информирует нас о том, какие эпидемиологические ограничения применялись в этих странах для сдерживания распространения пандемии COVID-19. Если, используя меры по предотвращению распространения заболевания, правительства не торопились помогать своим производителям, то есть шансы, что строгие эпидемиологические ограничения нанесли конкурентам российских компаний определенный урон. А в том случае, если в тех странах, куда российские компании и их конкуренты поставляют свои товары, власти, напротив, активно поддерживали экономику — а это, как мы знаем, чаще случалось в состоятельных экономиках, — то можно предположить, что спрос в них в значительной мере сохранен.
Тщательное выявление подобных фактов может помочь, с одной стороны, выявить те глобальные потоки товаров, которые ослабли ввиду сокращения предложения. Последнее могло стать результатом недостаточной поддержки властями соответствующих стран предприятий-конкурентов российских компаний. С другой стороны, определяются те рынки, на которых спрос на эти потоки, ввиду лучше организованной помощи экономике со стороны государства, сохранился. Если российские компании обладают соответствующими производственными мощностями, то могут попробовать заменить конкурентов, по тем или иным причинам выпавших из глобальных производственных цепочек.
В соответствии с нашими предварительными расчетами, у российских производителей существуют некоторые шансы потеснить своих конкурентов (например, из Казахстана или Украины) на рынках стран Прибалтики. В частности, это может произойти на рынках продукции неорганической и органической химии, а также рынке транспортных средств. Кроме этого, российские экспортеры могут нарастить поставки подсолнечного масла в Испанию, Португалию и ОАЭ; черных металлов в страны Персидского залива; удобрений в крупные страны ЕС; цветных металлов в Канаду, Кипр, Грецию и Израиль, строительных материалов в Скандинавию; гражданского машиностроения в страны Центральной Европы. На вышеперечисленных рынках российские производители имеют шанс потеснить конкурентов из Турции, Индии, Ирана, Египта, Болгарии.
Многие из этих предварительных результатов требуют уточнений после получения дополнительной информации. Но основной алгоритм экспортной экспансии, вероятно, зависит от ответов по крайней мере на четыре следующих вопроса. Достаточно ли у некоторой российской компании мощностей для резкого увеличения выпуска? Испытывают ли серьезные трудности прямые иностранные конкуренты этой компании из-за недостатка поддержки со стороны своих властей или строгих эпидемиологических ограничительных мер? Сохранился ли спрос на том рынке, где российский производитель конкурировал со своими соперниками? Функционирует ли в достаточной мере логистическая инфраструктура, необходимая для доставки товаров?
