11 мая Владимир Путин анонсировал очередные меры помощи российским гражданам и компаниям. Даже с учетом последнего пакета по объемам поддержки экономики Россия пока заметно уступает многим развитым странам: 3.6–3.8% ВВП против 5–10% ВВП и более. При этом российская антикризисная политика начинает приобретать некоторые черты европейского подхода, хотя ее реализация больше походит на американский вариант поддержки.
Американский подход
Власти США сформировали и одобрили крупный пакет мер помощи экономике — более 11% ВВП. Это налоговые послабления, продуктовая помощь наиболее нуждающимся домохозяйствам, трансферы бюджетным системам штатов, выдача кредитов компаниям, выплата пособий по безработице тем, кто утратил занятость и т.д.
Все предложенные властями меры оказались остро востребованными. В частности, за продовольственной помощью, и до пандемии COVID-19 обеспечивавшей десятки миллионов нуждающихся, выстроились многокилометровые автомобильные очереди.
Две главные меры поддержки — кредитование компаний и пособия по безработице. Первая мера предназначается для того, чтобы спасти компании от банкротства. Вторая — чтобы помочь тем людям, чьи рабочие места все же не удалось уберечь от кризиса.
Хотя масштаб помощи американских властей выглядит внушительно, с инфраструктурной точки зрения американская экономика оказалась к ней плохо подготовленной.
Система социального страхования создавалась для поддержки безработных в условиях небольших кризисов, но не была готова к экономическим проблемам такого масштаба.
Система кредитования не справляется с обработкой заявок компаний на получение экстренных заемных средств, из-за чего многие фирмы вынуждены объявлять себя банкротами. Кроме того, эта система содержит ряд ограничений на целевое использование кредитов, затрудняющих спасение предприятий. За происходящим начинает не успевать и судебная система, которой не хватает ресурсов, чтобы вовремя признавать фирмы банкротами.
В результате компании, вместо получения помощи и реструктуризации бизнеса, вынуждены закрываться. Как следствие, число безработных увеличивается. Многие из потерявших работу людей не могут получить причитающиеся им пособия, потому что системы социального страхования многих штатов технически не справляются с валом запросов на получение пособия.
Наконец, процесс оказания помощи в США содержит установку на то, чтобы не допустить к ресурсам поддержки тех, кто в помощи не нуждается. Из-за этого процессы излишне бюрократизируются, что затрудняет получение помощи. Одним словом, американская экономика плохо справляется с тем, чтобы оказывать помощь людям, попавшим в трудное положение.
Помощь на клеточном уровне
Скандинавские и многие западноевропейские государства выбрали более изящное решение: помогать компаниям при условии, что те сохраняют занятость. В отличие от традиционной архитектуры экономической помощи, использующей макроэкономические модели из крупнейших агрегированных величин — выпуска, потребления, инвестиций, госрасходов и пр. —
такое решение рассматривает экономику как «гранулированную» структуру связанных друг с другом фирм и индивидов.
Это взгляд на экономику на «клеточном» уровне. Важно не допустить, чтобы погибали клетки — фирмы. Чтобы не нарушались связи между клетками в виде спроса и ответного предложения, потому что за счет связей клетки питают друг друга.
Такая архитектура экономической поддержки позволяет «заморозить» существующую структуру экономики.
В результате, сохраняются фирмы, их трудовые коллективы, ноу-хау и межфирменные связи.
Если говорить метафорически, оба вида помощи — американский и западноевропейский — направлены на спасение экипажа терпящего бедствие корабля. Но только американская помощь в результате становится спасением людей уже после того, как они оказались за бортом.
Поддержка же в скандинавских и ряде западноевропейских стран заключается в спасении людей за счет сохранения целостности и функциональности корабля. Люди остаются на борту, и как только кризисная ситуация начнет отступать, корабль, как предполагается, сможет продолжить привычное движение.
Проблема в том, что экономики западноевропейских государств не изолированы от остального мира. Многие из европейских компаний являются частью глобальных технологических цепочек. Они зависимы не только от поставщиков и клиентов из других стран, но и от цен, которые установятся в мире после ослабления ограничительных мер, а также от большого числа решений, которые примут власти других стран.
Например, некоторые государства могут запретить своим гражданам выезжать за рубеж из опасений второй волны COVID-19. Но тогда туристическим отраслям западноевропейских экономик будет сложнее восстановиться, даже несмотря на текущую поддержку властей.
Как только экономическая активность восстановится, станет очевидно, что многие глобальные экономические связи утрачены, и на их возобновление потребуется время.
Будут ли готовы правительства западноевропейских и скандинавских стран продолжать оказывать своим компаниям поддержку и дальше, пока те восстанавливают свои операции, остается открытым вопросом.
Средний путь
Российский комплекс мер поддержки экономики в большей мере похож на американский, хотя стремление сохранить трудовые коллективы, о котором в своем выступлении 11 мая не раз заявлял президент, роднит его с западноевропейскими пакетами. В частности, правительство России выделило 81 млрд руб. на безвозмездную поддержку среднего и малого бизнеса при условии сохранения соответствующими компаниями 90% занятых.
Кроме того, президент в своем обращении заявил о том, что компании могут рассчитывать на программу поддержки, в соответствии с которой сумма долга и проценты по нему будут прощены той фирме, которой удастся сохранить занятость.
Пока можно лишь оценивать, какой будет сумма подобных кредитов, но вряд ли она составит более $7–8 млрд.
Реализация же российских мер поддержки экономики — в том числе из-за стремления использовать более строгие критерии выдачи помощи — пока в большей мере напоминает американскую систему.
В частности, анонсируя «майский» пакет мер, президент России подчеркнул, что при оказании поддержки предприятиям должны быть «исключены махинации, заключающиеся в том числе в создании «бумажных», т.е. фиктивных рабочих мест».
Такие требования, с одной стороны, действительно ограничивают махинации с помощью, но с другой — неизбежно бюрократизируют весь процесс. В результате помощь могут не получить даже те, кому она причитается.
Но главное в том, что размер помощи по-прежнему недостаточен. В России небольшим компаниям в виде субсидий и «прощаемых» кредитов вполне вероятно достанутся 8–9 млрд долл. В США же на похожие цели зарезервировано в 40 раз больше — $359 млрд.
Такое различие — если оно станет фактическим, а не оценочным — никак не соответствует разнице в размерах российской и американской экономик.
Впрочем, некоторые страны еще более сдержанны в помощи компаниям и гражданам. Например, индийское правительство с учетом уровня доходов в этой стране помогает еще меньше российского. В результате люди в Индии лишь получают на руки несколько килограммов риса, газ для приготовления еды и десяток–полтора долларов.
