Фондовые рынки продолжают падать каждый день, нефть дешевеет, слабеет рубль, от коронавируса страдает вся мировая экономика, а Россиия — сильнее прочих. Надолго ли все это, чем сможет Россия ответить новым вызовам, есть ли свет в конце туннеля? На эти и другие вопросы в интервью Znak.com ответил финансовый аналитик, трейдер, эксперт по фондовым рынкам Степан Демура.
«Рубль будет уходить все ниже и ниже»
— Рубль продолжает слабеть. Во-первых, это надолго? А во-вторых, на ваш взгляд, это рукотворный или естественный процесс?
— Это естественный процесс. Как я говорил и говорю, у рубля нет дна. Просто процесс идет не сразу, а рывками. Это связано со структурой политической власти в России, с тем, что она неконкурентоспособна, как, впрочем, и экономическая система. То есть у рубля перспективы очень плохие. И разрыв договоренностей в рамках сделки ОПЕК+ — это не причина, а повод.
В обозримой перспективе мы увидим 81–82 рубля за доллар, затем 85–86. Потом мы увидим, что рубль будет постепенно укрепляться. Затем снова упадет. И такими рывками он будет уходить все ниже и ниже.
— Мы уже не вернемся к тому времени, когда доллар стоил 60–62 рубля?
— Может быть, мы еще прикоснемся к уровню 65 рублей за доллар. Но 55 рублей за доллар мы сможем увидеть, только если будет деноминация.
— Насколько сильно это ударит по карманам россиян с учетом того, что у значительной части нет никаких накоплений? При этом Путин много лет ставит задачу Центробанку — не дать разгоняться инфляции, это его идея-фикс.
— Та инфляция, которую нам представляет Росстат, к реальной инфляции не имеет никакого отношения в принципе. Индекс инфляции рассчитывается по корзине потребления. Давно уже известно, что есть инфляция для бедных, а есть инфляция для богатых, поскольку у них совершенно разные потребительские корзины. В России 70–80% — это бедные, люди, которые практически ничего себе не могут позволить, кроме пищи, немного одежды и оплаты услуг ЖКХ. Для них реальная инфляция составляет 15–20%, и они ее ощущают на собственной шкуре.
Поэтому ослабление рубля будет иметь как минимум двойной удар. Первое. Мы страна импортирующая. У нас из каждых пяти рублей внутреннего спроса четыре рубля — это импорт. В этом смысле рост цен неизбежен. Второе. Правительство у нас очень «мудрое», оно любит поднимать налоги. Поскольку с нефтью у них теперь большие проблемы, то «нефтью номер два» для него стало население. Поэтому будет расти все: цены на услуги ЖКХ, налоги, сборы, штрафы, тарифы и все остальное. При этом реальные доходы будут падать дальше, потому что зарплаты никто не собирается повышать, в том числе бюджетникам.
Zamir Usmanov/Global Look Press
— И как сохранить накопления, если они есть?
— Складывать в банк. Но только он должен быть алюминиевый или стеклянный. И складывать нужно деньги, а не рубли. Поэтому у нас и нет такого ажиотажа по поводу туалетной бумаги, как на Западе. Она у нас и так всегда в кошельках.
«Сейчас Россию будут наказывать со всех фронтов»
— Саудовская Аравия увеличит добычу на миллион баррелей в сутки. Чем Россия сможет ответить на такую стратегию арабов в этой ценовой войне?
— Эту войну начал Кремль. То ли на него весна подействовала, то ли звезды как-то не так встали. Они решили отомстить американским «сланцевикам» за то, что они практически похоронили «Северный поток — 2» и за то, что вытесняют Газпром с европейского рынка. Причем этого никто и не скрывает, это совершенно официальная информация.
Поэтому они это начали и тут же получили ответку. Если у человека с головой все в порядке, то он не вылезает с одной гранатой против четырех «Тигров». А наши полезли. Ну, раз полезли, то получайте. Сейчас Россию будут наказывать со всех фронтов, и не только саудиты, уже и Арабские Эмираты подключились. Они начали таргетировать рынок нефти Европы, сейчас они уже делают предложение клиентам продавать нефть по 25 долларов за баррель. У них самая дешевая нефть. Они могут себе это позволить. Все эти разговоры о том, что у них бюджет сверстан исходя из 70–80 долларов за баррель, — просто пропагандистская болтовня. Бюджет как верстается? Есть цена, а есть объем, который продается по цене, заложенный в бюджете. А предположим, саудиты будут добывать и продавать нефти на 15–20% больше? Те же деньги они в бюджет и соберут. У них золотовалютные резервы — 500 млрд долларов, госдолг — 30. Компания Aramco вообще не обременена никакими долгами.
Давайте посмотрим на Россию. Золотовалютные резервы — 500 млрд долларов. Госдолг — где-то за 400 млрд долларов, это с учетом того, что долги наших частных корпораций, как показывает практика, оказываются государственными. Наша «Роснефть» просто дико перегружена долгами. И себестоимость нефти у нас почему-то очень высокая. Поэтому мы не сможем долго протянуть при таких ценах на нефть. Все эти заявления про то, что мы протянем 5–10 лет, — просто сказки, которые не имеют под собой основания. Вы посмотрите, что получилось в 2014–2015 годах, у нас было несколько фондов, и всех их хватило на полтора года.
Нам придется ужаться, поскольку баланс на спрос и предложение нужно будет скоро приводить в некое соответствие тем мощностям по хранению, которые есть и еще не заполнены. А при таких объемах добычи, судя по всему, по разным оценкам, даже весь танкерный флот будет забит для хранения через полтора-два месяца. Значит, нужно будет убирать навес предложения. А как это сделать? Достаточно несколько телефонных звонков по всему миру: «Ребята, они под санкциями, лучше с ними не работать. Покупайте нефть у саудитов». И все — денег нет.
Чем мы можем ответить на все это? Как обычно, грозно нахмурить брови, раздуть щеки, похрустеть воинственно булками.
Игорь Сечин и Владимир ПутинKremlin.ru
— Может быть, Кремль не просто «похрустит булками», а ответит каким-то вмешательством в политику на Ближнем Востоке, как он это делает на примере с Сирией?
— То «избиение младенцев», которое недавно устроили турки в Сирии, показало, что у нас нет сил доводить до конца авантюры, которые мы затеваем. Можно куда-то влезть, но при любом серьезном столкновении мы потеряем все, в том числе авиацию и ПВО. Турки повторили то, что сделали американцы совместно с израильтянами в 1982 году с советскими ПВО в ливанской долине Бекаа.
— То есть наступает тот самый конец России как нефтегазовой державы, о котором так долго говорили?
— Это не столько конец. Просто либо произойдет какая-то трансформация, прежде всего в политике, либо мы вернемся к той нищете, которая была при совке. Та же «Роснефть», которая сотрудничала с Венесуэлой, как я уже сказал, очень легко может попасть под санкции. И сразу 3–4 млн баррелей в день могут уйти с этого рынка. И всем будет хорошо — цены взлетят. А что касается «Роснефти», то извините… Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
— Как вы видите перспективы различных нефтегазовых проектов России в свете происходящего?
— Геологоразведка убита. В последние годы все деньги, направленные на нее, были разворованы. Сегодня наша нефтяная отрасль живет все еще за счет старых советских месторождений. При ценах 50 долларов за баррель у нас легко извлекаемая нефть составляла всего 30%. Чем ниже цена, тем извлекать нефть становится все тяжелее и тяжелее. Поэтому у нас действительно большие запасы нефти, но доставать их нерентабельно. Своих технологий нефтедобычи нет. Все технологии западные. Так что, если на Западе захотят, то сделают все возможное, чтобы мы перестали добывать нефть. Вот и сами оцените наши нефтяные перспективы.
Возьмем «Северный поток-2». Вот сейчас идет его достраивать судно «Академик Черский». Корабль не оборудован под такие трубы. Он укладывал трубы значительно меньшего диаметра. Хорошо, наши умельцы смогут что-нибудь подварить. Вот он туда приходит, потрачены огромные деньги, оно стоит и готово укладывать трубы. Но тут американцы именно на этот корабль накладывают санкции — и все. И ни одна страховая компания его не застрахует, а датчане без страховки не дадут ему работать. Поэтому единственное судно, которое теоретически может что-то сделать, по факту абсолютно бесполезно. Поэтому «Северный поток — 2» можно похоронить.
Что касается «Роснефти», то достаточно наложить на нее санкции за сотрудничество с Венесуэлой, и никто не будет покупать у «Роснефти». Эта нефть уйдет с рынка и цены восстановятся. Чего ждет Запад — не знаю. Повод уже дан, Трамп уже заявил: в том, что сейчас происходит на рынке, виноваты русские и коронавирус. Но стоит ему запустить этот процесс, и российская нефтяная отрасль всплывает кверху брюхом.
— Если все так, как вы говорите, то зачем так поступило правительство России и руководство «Роснефти»? Они не в состоянии предвидеть, что будет? Или они это делают сознательно, но тогда — с какой целью?
— Дураки! Есть такое правило — бритва Оккамы. Если вы что-то можете объяснить, не привлекая дополнительных гипотез, значит, оно так и есть. У меня других версий для объяснения произошедшего нет. Для меня это все — проявление некомпетентности и неадекватности. Теории заговора я тут никакой не вижу, все лежит на поверхности, накручивать ничего не нужно.
Я придерживаюсь той точки зрения, что ни у политического, ни у экономического руководства страны нет ни тактики, ни стратегии. Все решения принимаются ситуационно. Причем это все реакция на изменения внешних условий. Поэтому, чтобы обсуждать их действия, нужно специализированное психиатрическое, наркологическое образование.
Вот вам еще один пример их некомпетентности. Что делают цивилизованные страны, когда в экономике начинается кризис? Они снижают налоги, снижают ключевую ставку и заливают экономику ликвидностью. Что делают эти «гении геополитики»? Они поднимают ставку, увеличивают налоги, убирают ликвидность из экономики. Что вам еще нужно для доказательства того, что они неадекватны?
«Чем быстрее это развалится, тем больше шансов построить что-то новое»
— Каковы теперь перспективы у банковской системы России в свете начавшихся трудностей?
— Наша банковская сфера — это банкрот. Банки ложатся, когда у них начинается банковский разрыв. Но сначала они должны стать банкротами. Активы плюс акционерный капитал должны быть меньше, чем пассивы. Так оно и есть. Они могут рисовать все что угодно. Но по оценкам того же агентства S & P, доля плохих кредитов у российских банков составляет 25% от портфеля. Я согласен с этим, возможно, эта доля составляет даже 25–30%. Если еще сейчас исчезнет подпитка нефтедолларами, то все — банковская отрасль схлопнется. А что будет делать наше правительство в ответ? Печатать рубли и тем самым ускорять инфляцию и ослаблять курс рубля. Получается замкнутый круг.
Lee Jae-Won/AFLO/GLobal Look Press
— В конце прошлого года аналитики предсказывали начало глобального кризиса в 2020 году. То, что происходит, это уже начало глобального финансового кризиса или это только пока кризис для России?
— Глобальный экономический кризис — это значит, что экономика начинает сокращаться. Сегодня промышленное производство сокращается как в США, так и в Европе. Этот кризис назрел. Он начался не в этом году. И он неизбежен. Проблема в том, что с момента кризиса 2008–2009 годов никаких структурных изменений в мировой экономике не произошло. Наоборот, все те диспропорции, которые были, к сегодняшнему моменту только усугубились за счет политики центральных банков. А у них политика одна: бабло побеждает зло. Сегодня надулся такой мегапузырь, которого еще не знала история. Пришло время ему лопнуть. Посмотрите на Китай. Это был пример, извините меня, дебильной кенсианской модели. Они постоянно последние 10 лет выживали за счет долговой накачки экономики. А теперь все — игра закончена.
— Что ждать малому и среднему бизнесу? Опять повышение налогов?
— Малому бизнесу уже давно надо было покупать простыню и ползти на кладбище. Потребительский спрос сокращается, реальные доходы населения сокращаются, налоги увеличиваются. Сейчас бизнес не может работать и честно платить налоги. Либо то, либо другое. А значит — никак. При этом есть масса различных служб, типа санэпидемстанции и пожарной, которым надо отстегнуть, чтобы они от тебя отстали. В моем понимании сегодня малым бизнесом занимаются любители острых ощущений или смертники.
— И что вы им предлагаете? Все продать и пойти работать наемными работниками?
— Сейчас уже даже не продать. Или только за копейки. Я еще пять-шесть лет тому назад в интервью и передачах советовал продавать весь свой малый бизнес, дальше будет только хуже. И вот оно наступило.
— Какова ваша точка зрения на панику, связанную с коронавирусом?
— Бехтерев хорошо описал подобные явления, читайте его, и вы поймете, что такое массовый психоз. Если вы посмотрите, то оказалось только два вменяемых мировых лидера в этой ситуации. Это Борис Джонсон и Дональд Трамп. Трамп сказал: «А что за паника, смертность от коронавируса меньше процента». Джонсон сказал примерно то же самое: «Ребята, мы ничего делать не будем, готовьтесь к тому, что какие-то из ваших родственников уйдут раньше». Обычный грипп, а раздули непонятно что (Примечание Znak.com. ВОЗ приводит несколько важных различий COVID-19 и обычного гриппа).
Что касается влияния на экономику, то не надо путать сам грипп и массовый психоз. Мировая элита выродилась, согласно Питириму Сорокину. То, что мы сейчас наблюдаем, это результат вырождения элиты. Я даже не знаю, где сейчас больше истерии, у населения или у так называемых элит.
Есть ВОЗ, который известен своей аферой со свиным гриппом. И теперь эта организация раздает рекомендации, как себя вести в период пандемии. Например, ВОЗ пишет, что смертность от этого китайского гриппа чуть ли не 4%. (Примечание Znak.com. На сайте ВОЗ сказано: «Истинный коэффициент смертности в настоящее время определен неточно, однако, по имеющимся сведениям, летальность — то есть количество умерших, отнесенное к числу зарегистрированных случаев заболевания, — колеблется в пределах 3–4%, а доля умерших от инфекции — количество умерших, отнесенное к числу лиц с инфекционными заболеваниями, — ниже».)
Но я думаю, это пропаганда. Если вы посмотрите на смертность от коронавируса в разных провинциях Китая, то она там сильно отличается. Например, в провинции Хубэй, которая стала эпицентром распространения вируса, смертность действительно выше 4%. Но если посмотреть на все остальные провинции, где не было особого карантина, то там смертность ниже одного процента. Объяснение простое. Когда эпидемия развилась, начали всех тестировать. Соответственно, резко повысилась уровень выявления заразившихся, соответственно и процент умерших к числу заболевших вдруг пришел к уровню, который не особо сильно превышает обычный сезонный грипп. Далее, сейчас уже признано, что тестирование, если оно не включает в себя тестирование по крови, имеет эффект от 30 до 50%. Соответственно реальная смертность от этой «страшной» пандемии практически сравнивается со смертность от гриппа. Но тем не менее ВОЗ утверждает, что смертность 4%. Еще и Билл Гейтс активно педалирует эту тему: а давайте на 10 дней вообще всю промышленность остановим.
— Как происходящее можно объяснить с точки зрения экономики?
— Коронавирус — это повод. Кому он выгоден? Например, банкирам от него очень хорошо. Они могут попытаться списать и снова социализировать расходы. Они же у нас приватизируют доходы и социализируют расходы. Менеджменту крупных компаний тоже хорошо. Они набирали огромные долги, чтобы выкупать собственные акции и получать хорошие бонусы. А теперь у них нет капитала, чтобы покрывать операционную деятельность компаний в результате даже такого незначительного экономического потрясения. Заинтересованных много, чтобы использовать эту тему и прикрыть свои следы.
Кудрин назвал потери бюджета РФ в 2020 году из-за низкой стоимости нефти и рубля
— Что-то хорошее вообще во всем происходящем сегодня есть? Возможно, для Россия это шанс с точки зрения модернизации?
— Это уже зависит от народа. Но я никаких реальных масштабных запросов на изменения не вижу. Народ бухтит на кухнях и в соцсетях, но это не запрос на изменения. У нас стандартная ситуация, которая уже происходила в истории сотни раз — это когда производственные отношения не соответствуют развитию производительных сил. Либо меняются производственные отношения, в том числе политическая система, и тогда все возвращается на круги своя. Либо территория перестает существовать как нечто единое. С другой стороны, у нас есть такая поговорка: раньше сядешь — раньше выйдешь. Чем быстрее это развалится, тем больше шансов построить что-то новое.
— Что-то вы могли бы предложить для изменения ситуации?
— Если я начну предлагать, то могу попасть под статьи уголовного кодекса, поэтому лучше промолчать.