Одна из наиболее ярких реакций вышла из-под пера известного британского финансового журналиста Амброуза Эванс-Притчарда, который написал в колонке для The Telegraph:
«Международный валютный фонд подарил нам готическое шоу ужасов. Мировая финансовая система более натянута, нестабильна и опасна, чем накануне кризиса (банка. — Прим. ред.) Lehman Brothers (то есть кризиса 2008 года. — Прим. ред.). Количественное смягчение (то есть поддержка рынков с помощью напечатанных денег. — Прим. ред.), нулевые процентные ставки и финансовые репрессии повсеместно подтолкнули инвесторов — а в случае пенсионных фондов или страховщиков жизни фактически вынудили их — брать на себя все больший риск. Мы создали монстра«.
Термин «финансовые репрессии», который использует автор The Telegraph, относится ко всему набору административных и экономических решений, которые делают невозможной защиту сбережений рядовых граждан, компаний и пенсионных фондов от инфляции. «Финансовые репрессии» — это то, на что центральные банки США, Евросоюза и Японии идут для того, чтобы принудить инвесторов вкладывать деньги во все более и более рискованные проекты в надежде на то, что это будет стимулировать экономику.
На практике получается, что значительная часть этих денег достается так называемым компаниям-зомби, которые могут существовать только в долг, не могут зарабатывать деньги и развиваться, а выплатить взятые кредиты не смогут, скорее всего, никогда. Во время прошлого кризиса 2008 года эпицентр финансовых проблем находился в сфере «токсичных» ипотечных кредитов, выданных в США заемщикам, которые в принципе не имели шансов расплатиться по этим кредитам. Сейчас, и именно на это указывают МВФ и Амброуз Эванс-Притчард, аналогичная проблема распространяется практически на всю мировую экономику, а в качестве безнадежных должников уже выступают не американские бедняки и безработные, а компании (иногда очень крупные) с многочисленными активами и сотрудниками, но отсутствующей прибылью и большой кредитной нагрузкой.
Надо отдать должное аналитикам МВФ, которые не просто нашли в себе смелость указать на наличие трещин в фундаменте мировой экономики, но еще и подсчитать в конкретных цифрах, сколько денег может из нее испариться при первой же рецессии. Вероятно, чтобы не пугать аудиторию слишком сильно (или, наоборот, чтобы продемонстрировать, насколько жесткими будут последствия даже при реализации не самого худшего сценария), они сделали расчет исходя из предположения, что замедление экономики будет «вполовину меньше» шока 2008 года. Вот что у них получилось:
«В восьми ведущих странах (мировой экономики. — Прим. ред.) долговые обязательства компаний увеличиваются, а их способность обслуживать долг ухудшается. Мы рассматриваем потенциальное воздействие в случае существенного замедления экономического роста, составляющего половину снижения темпов во время мирового финансового кризиса 2007-2008 годов. Наш вывод служит отрезвляющим предостережением: долг компаний, неспособных покрыть процентные расходы за счет своих доходов, который мы называем «подверженным риску долгом предприятий», может вырасти до 19 триллионов долларов. Это почти 40 процентов общего долга предприятий в рассмотренных нами странах, к которым относятся США, Китай и некоторые страны Европы».
Девятнадцать триллионов долларов — это астрономическая сумма. Корпоративные дефолты даже части этого гиганского долгового айсберга станут просто могильным камнем не только на экономическом росте, но даже и на глобальной экономике или ее значительных частях. Для понимания размеров проблемы можно привести еще одну цифру: официальный федеральный государственный долг США — около 22 триллионов долларов. На руках у правительств главных стран планеты — долговая бомба, детонация которой по эффекту может сравниться с дефолтом самих США. Важно понимать: шансы на то, что компании, набравшие эти долги (и в эту категорию входят даже такие «любимцы» российских и мировых СМИ как Uber, Tesla, WeWork), вдруг начнут зарабатывать достаточно прибыли для того, чтобы с ними расплатиться (именно расплатиться, а не выплачивать проценты), — микроскопические.
Шансы же на то, что в нынешних условиях у них могут появиться какие-то прибыльные конкуренты, — нулевые, ибо конкурировать с компаниями, которые зачастую могут использовать кредитные деньги для того, чтобы продавать свои услуги в убыток, а потом набирать еще кредитов (как делают Uber, WeWork), — это невозможная задача. В результате все большая часть мировой экономики проходит процесс «зомбификации»: компании превращаются из производителей товаров и услуг в прожигателей кредитов, и это не может закончиться хорошо.
В инфополе все чаще появляются голоса (причем это голоса из мирового финансового мейнстрима), призывающие центральные банки перестать накачивать непродуктивные компании. Американский деловой телеканал CNBC цитирует Юва Хедрик-Вонга, профессора, научного сотрудника Сингапурского университета и бывшего руководителя группы экономических советников компании Mastercard, который заявил на конференции Forbes в Сингапуре:
«Я твердо убежден, что нулевая или отрицательные процентные ставки действительно наносят огромный ущерб экономике в долгосрочной перспективе. Начнем с того, что нулевые процентные ставки отравляют деловую корпоративную среду. Пристрастие к дешевым деньгам — это проблема, а не решение».
Проблема в том, что ни один западный политик или руководитель центрального банка не примет тех болезненных, но необходимых решений, которые позволять снять глобальную экономику с иглы дешевых денег, а времени на решение проблемы может в любом случае оказаться недостаточно.
Новый директор-распорядитель Международного валютного фонда Кристалина Георгиева начала свою первую пресс-конференцию с поэтического намека на то, что у мировой экономики скоро будут сложности: «Когда я шла сюда, то почувствовала, что похолодало. И подумала про своего любимого русского поэта Пушкина. И я хотела бы начать с его строки: «Дохнул осенний хлад — дорога промерзает». И, к сожалению, это лучшее сравнение с тем, что происходит в мировой экономике».
Если расчет ее коллег о размере долговой бомбы под мировой экономикой верен, то для руководства МВФ скоро будут актуальны другие пушкинские строки: что-то про «горе» и «кружку», а также поиск оптимизма в условиях депрессии.