Модераторами дискуссии выступили кооптированный директор, со-председатель комитета по делам стран Восточной Европы Международной ассоциации консультантов по вопросам неплатежеспособности в Европе (ИНСОЛ-Европа), советник Clifford Chance LLP Иверт Верви и со-председатель курса повышения квалификации по банкротству Международной ассоциации консультантов по вопросам неплатежеспособности в Европе (ИНСОЛ-Европа) Эммануэлле Инасио.
В качестве экспертов сессии выступили вице-президент Ассоциации консультантов по вопросам несостоятельности, директор Benedict Mackenzie Кэрри-Эн Джеймс, член совета Российского союза саморегулируемых организаций арбитражных управляющих, председатель совета ассоциации «Саморегулируемая организация арбитражных управляющих «Меркурий» Артур Трапицын, руководитель экспертного совета при Российском союзе саморегулируемых организаций арбитражных управляющих Эдуард Олевинский, со-председатель подкомитета по несостоятельности финансовых институтов, секции по вопросам несостоятельности Международной ассоциации юристов (IBA), партнер De Berti Jacchia Кристина Фусси.
Сессия состоялась под председательством Международной ассоциации консультантов по вопросам неплатежеспособности в Европе. «Банкротство – это не просто какой-то счет, на котором кончаются деньги. Так мы говорим только об одной юрисдикции. Нет, не все так просто, существует огромное количество правил, и сегодня мы говорим о международном контексте. Поэтому важно изучать не только свою собственную систему, нужно представлять, как работают другие. И мы в нашей организации ИНСОЛ именно этим и занимаемся, создаем единую платформу», – подчеркнул модератор Иверт Верви, добавив, что сейчас в его организации 1250 членов из 50 стран – в Европе и на других континентах.
О практике, которая применяется сейчас во Франции, присутствующим рассказала со-председатель курса повышения квалификации по банкротству Международной ассоциации консультантов по вопросам неплатежеспособности в Европе Эммануэлле Инасио. «Во Франции у нас есть две официальные коллективные процедуры – это реорганизация и ликвидация. Таким образом, должник, если он неплатежеспособен, менее чем за 45 дней должен подать заявление на ликвидацию или реорганизацию. Кроме того, кредиторы имеют возможность запросить начало такой процедуры. То же самое может сделать прокуратура. Конечно, когда бизнес явно не может продолжать работать, задача ликвидации заключается в том, чтобы завершить деятельность и ликвидировать саму компанию, продав имеющиеся активы либо полностью, либо частями, либо на основании каких-то разных категорий. Таким образом суд обязательно назначит ликвидатора, должник в данной ситуации не оставляет себе никаких активов», – отметила она.
Опыт Великобритании, в свою очередь, представила вице-президент Ассоциации консультантов по вопросам несостоятельности – директор Benedict Mackenzie Кэрри-Эн Джеймс. «У нас есть разные процедуры, которые основываются на двух базах. Есть корпоративные процедуры ликвидации – это окончательные процедуры, которые фактически завершают существование компании. И есть также процедуры, которые начинаются самой компанией, другими словами, она может сама решить пройти ликвидацию. Есть такие процессы, которые включают в себя активную работу кредиторов, суды. Таким образом, эта процедура в принципе не предполагает возможности финансового оздоровления. Но при этом существует отдельно процедура финансового оздоровления и не включается в процедуру банкротства», – рассказала эксперт.
«Что касается финансового оздоровления, спасения, у нас есть специальный ключевой процесс администрирования. В принципе, речь идет о том, чтобы оздоровить бизнес и защитить его от давления кредиторов. Таким образом, у нас в течение всей процедуры назначается мораторий. Есть мировые соглашения, добровольные. Есть процедуры управления, есть соглашение с кредиторами. Это добровольное соглашение, там есть некие вещи, которые прописываются и одобряются должником. Компания продолжает работать, торговать, а арбитражный управляющий следит за тем, чтобы она продолжала свои обязательства выполнять. Есть еще специальные регулирующие процедуры, которые включены в закон о неплатежеспособности, и они позволяют компании выздороветь», – добавила Кэрри-Эн Джеймс.
На сессии также обсудили и российский опыт. Так, член совета Российского союза саморегулируемых организаций арбитражных управляющих – председатель совета Ассоциации «Саморегулируемая организация арбитражных управляющих «Меркурий» Артур Трапицын поделился с участниками дискуссии статистическими данными. «Число российских компаний, признанных банкротами в 2018 году, – 13117. Количество процедур финансового оздоровления, введенных в РФ в 2018 году, – 19. При этом, если посмотреть на другие реабилитационные процедуры, то их общее количество не превысило двух процентов. Так, например, внешнее управление снизилось до 297 (в 2017 – 395) случаев. И мировое соглашение в процедурах финансового оздоровления с начала 2018 года по настоящее время – всего 7 случаев. Фактически это очень редко завершающаяся успехом ситуация. Потому что, мало того, что эти процедуры вводятся редко, успешное их завершение – на уровне статистической погрешности», – подчеркнул специалист, отметив также, что, по его мнению, заинтересованности в таких ситуациях не наблюдается ни у арбитражных управляющих, ни у кредиторов, ни у самого должника.
Свою позицию также выразил руководитель экспертного совета при Российском союзе саморегулируемых организаций арбитражных управляющих Эдуард Олевинский. «Могу сказать, что те квазиоздоровительные процедуры, которые нацелены на сохранение бизнеса должника, у нас испытывают определенные проблемы. Например, ликвидационная конкурсная процедура имеет в своем арсенале такой способ реализации имущества должника, как замещение активов. Но Верховный суд давал нам уже неоднократно «по рукам» за то, что эту процедуру нельзя использовать в отношении социально-значимого имущества. Он говорит, что для того, чтобы эту процедуру использовать, необходимо выдержать определенный критерий – продолжение хозяйственной деятельности должника. И только такая программа необходима и достаточна для продолжения хозяйственной деятельности должника, что можно вносить в замещение активов. Реальному оздоровлению бизнеса, я не говорю о сохранении прав должника и контролирующих его лиц, мешают и иные обстоятельства. Например, необходимость восстановить налог на добавленную стоимость, как только имущество реализовано, фактически увеличив объем текущих требований к должнику со стороны бюджета на 20%. У нас нет способа, кроме как в ликвидационной конкурсной процедуре производства, ограничить власть собственника. Он должен согласовывать во внешнем управлении допэмиссию, должен предоставить свое согласие на существенную реализацию активов в любой другой процедуре, кроме конкурсного производства», – заключил он.
В конце беседы модератор выразил надежду, что опыт других стран будет полезен для участников и, изучив иную практику, они смогут по-другому взглянуть на свою.