Банковский могильщик
Самым масштабным событием этого года на банковском рынке стал крах империи Анатолия Мотылева, который аккумулировал средства граждан почти на 70 млрд руб. Историю предпринимателя, которому позволили два раза провернуть одну и ту же махинацию, расследовала корреспондент «Денег».
ИРИНА БЕГИМБЕТОВА
Сейчас Анатолия Мотылева, скорее всего, уже нет в России. Пресс-служба банка «Российский кредит» какое-то время опровергала слухи о его отъезде, но вскоре после отзыва лицензии у крупнейшего банка Мотылева опровергать слухи стало уже некому. Некоторые знакомые банкира говорят, что пытались до него дозвониться, но безрезультатно. ЦБ направил информацию о деятельности руководства «Российского кредита» в Следственный комитет — Мотылеву грозит уголовное преследование.
Публика за историей Мотылева следила недолго: каждую неделю становится известно о лицензиях, отозванных у банков. В историях сыплющихся банков много общего. Например, у Пробизнесбанка, как и у «Российского кредита», значительная часть активов оказалась фикцией. По масштабу, однако, история Мотылева пока что уникальна: если у Пробизнесбанка на счетах было 27 млрд руб. вкладов, то четырем банкам, к которым имел отношение Мотылев, удалось аккумулировать 70 млрд руб. Мотылев, похоже, войдет в историю еще и как человек, похоронивший наибольшее количество собственных банков.
По стопам отца
«Мотылев вообще-то не банкир,— пытается объяснить феномен этой фигуры топ-менеджер одного из российских банков, знакомый с героем нашей статьи.— Он не самый грамотный финансист, который два раза сделал одно и то же». Банкир или не банкир, когда все начиналось, это было не важно. «Главное — Анатолий Мотылев был представителем золотой молодежи. Свою карьеру он сделал благодаря отцу»,— говорит гендиректор АНО «Экономическая летопись» Николай Кротов.
Сам Анатолий Мотылев, однако, утверждал, что связями отца никогда не злоупотреблял. Он родился в 1966 году в семье известного советского финансиста Леонида Мотылева, который на протяжении 13 лет, с 1973 по 1986 год, руководил «Госстрахом». Отец, по словам Анатолия, говорил ему: «Не занимайся политикой. Сосредоточься на финансах, и ты всегда будешь востребован». По окончании школы Мотылев поступил на международный факультет Московского финансового института. Возможно, по окончании ему устроили бы заграничную стажировку, но в 20 лет он лишился отца, и ему «пришлось крутиться самому».
Однако связи отца сохраняли силу. В 1990 году Мотылев начал работать в «Госстрахе», где очень быстро дорос до вице-президента (уже компании «Росгосстрах», в которую была преобразована организация). Тогда же Мотылев на паритетных началах с «Росгосстрахом» основал банк «Глобэкс». Страховая компания была его главным клиентом, но в 1995 году в «Росгосстрахе» поменялось руководство. Возглавивший компанию Владислав Резник (сегодня — первый зампред думского комитета по финансовому рынку) вспоминает, что его не устроил процент, которым «Глобэкс» готов был делиться с компанией, вкладывая клиентские деньги в ГКО. «Мы пообщались (с Мотылевым.— «Деньги») один или два раза, насколько я помню, мы не договорились, и я сменил банк»,— говорит Резник.
Разрыв партнеров ознаменовался конфликтом: на прощание «Глобэкс» списал со счетов «Росгосстраха» 2 млрд руб.— эту сумму был должен «Глобэксу» дочерний банк страховой компании в Новосибирске. «Росгосстрах» обратился в МВД. Мотылев не придал этому значения и вскоре поплатился за беспечность: в феврале 1996 года он и его партнер по бизнесу, совладелец «Глобэкса» Александр Жуков, были задержаны сотрудниками московского УБЭПа по подозрению в хищении средств в особо крупных размерах. При этом в квартире Мотылева во время обыска было найдено оружие. Он провел в камере 30 суток, но обвинение ему в итоге так и не предъявили.
Выкручиваться из ситуации Мотылеву помогал новый знакомый — бывший министр внутренних дел РСФСР Андрей Дунаев, который вскоре был избран председателем совета директоров «Глобэкса». «Я не знаю, почему меня сразу избрали,— посмеивается он.— Может, потому, что я министром был, и знания были». Дунаев был известен главным образом тем, что во время августовского путча 1991 года руководил отрядом, который вызволял из заточения в Форосе президента СССР Михаила Горбачева. Конец милицейской карьере Дунаева положил расстрел Белого дома в октябре 1993 года, когда он стал противником президента Бориса Ельцина. Из-за этого Дунаев несколько месяцев провел в Лефортово.
Мотылев сразу предложил ему долю в «Глобэксе», причем акции «фактически подарил». «Он — очень грамотный, честный, правда, рисковый,— описывает Мотылева Дунаев.— Я его удерживал как мог. Перед дефолтом (1998 года.— «Деньги») буквально силой заставил продать ГКО, чуть не подрались, но я убедил». Как утверждает Дунаев, ему же принадлежала идея инвестировать средства в недвижимость.
Банк он покинул незадолго до краха, передав свой пакет акций Мотылеву. «Сделок в «Глобэксе» стало так много, что я уже не мог их контролировать»,— объясняет Дунаев. В начале 2000-х из банка ушел и Жуков: его отношения с Мотылевым испортились. Вот так Мотылев стал единственным владельцем банка.
Нарисованный капитал
История о том, как «Глобэкс» дошел до банкротства, была описана в «Аналитическом банковском журнале» в 2009 году. Автор статьи Дмитрий Тулин до 2006 года занимал пост зампреда ЦБ, и свою вину в том, что ситуация зашла так далеко, он признает: «Проклятая совесть не дает покоя». Впрочем, в рассказе сквозит и обида: Тулин обращал внимание коллег на странности в банковской отчетности, но к его советам не прислушались.
По словам автора, в банковской среде «Глобэкс» считался изгоем. После кризиса 1998 года многие банки грешили тем, что «пририсовывали» себе капитал, но «Глобэкс» Тулин назвал негласным чемпионом: в конце 90-х банк, по его данным, «нарисовал» себе почти 100% капитала (с 0,3 млрд руб. до 10,3 млрд руб.), и эта наглость позволила ему войти в десятку крупнейших банков страны. Основным активом «Глобэкса» была ссудная задолженность неких фирм. Как потом выяснилось, все эти фирмы контролировались Мотылевым. «Банк представляется экстремальным, чрезвычайным явлением даже для далекой от совершенства российской банковской системы»,— писал Тулин в служебных записках.
В декабре 2004 года произошла, по оценке Тулина, катастрофа: «Глобэкс» был принят в систему страхования вкладов, после чего население активно понесло в этот банк деньги. В итоге санация «Глобэкса» в 2008 году стоила государству в четыре раза дороже, чем могла бы: на оздоровление банка, которое проводил ВЭБ, было потрачено 80 млрд руб. Мотылев за расставание с активом получил символические 5 тыс. руб.
То, что девелоперские активы банка были переоценены как минимум в два раза, стало ясно после их перехода «ВЭБ-инвесту». Всего компания получила 18 активов, главными из которых были ТЦ «Новинский пассаж», бывший часовой завод «Слава» напротив Белорусского вокзала, коттеджный поселок Family Club в Солнечногорском районе, 1770 га подмосковных земель под Подольском, а также торгово-развлекательный комплекс и деловой центр в Новосибирске. «ВЭБ-инвест» получил в материнской компании кредит 80 млрд руб., чтобы разобраться с этими объектами, но до сих пор даже этот кредит не вернул.
Новая империя
После истории с «Глобэксом» Мотылев недолго оставался не у дел. Уже в 2009-м он начал создавать новую финансовую группу из банков и НПФ. «Пенсионные фонды — это дешевые ресурсы,— объясняет исполнительный директор АЦ «Институт страхования» Павел Самиев.— А несколько банков дают возможность лавировать между требованиями ЦБ».
Формально Мотылев был владельцем только «Российского кредита», который он приобрел в 2012 году у бывшего премьер-министра Грузии миллиардера Бориса Иванишвили за $352 млн. Но, по данным газеты «Коммерсантъ» и участников рынка, Мотылеву также принадлежали крупнейшие доли в КРК-банке, М-банке, АМБ-банке и банке «Тульский промышленник». Косвенным подтверждением банковского «родства» послужили июльские действия ЦБ по отзыву лицензий. Кроме того, эти банки не раз заявляли о планах по объединению. Укрупнять «Российский кредит» Мотылев намеревался и за счет заграничных активов, предполагая приобрести болгарский торговый банк «Виктория».
В какой-то момент стало казаться, что новую империю Мотылев выстраивает «по уму», а ЦБ простил ему старые грехи. Так, в феврале 2014 года Банк России разрешил «Российскому кредиту» санировать «Мой банк. Ипотека». Но уже в июле прошлого года появились первые признаки того, что в банках Мотылева не все благополучно: ЦБ отозвал лицензию у КРК-банка.
Совпадение это или нет, но незадолго до полного краха империи Мотылева на работу в ЦБ вернулся Дмитрий Тулин: в январе нынешнего года он был назначен первым заместителем председателя Банка России. А в конце июля ЦБ отозвал лицензии у «Российского кредита», АМБ-банка, М-банка и банка «Тульский промышленник».
У «Российского кредита», который был крупнейшим банком группы и по объему активов (более 145 млрд руб.), лицензия была отозвана за высокорискованную кредитную политику и предоставление недостоверной отчетности. «У банка был концентрированный кредитный портфель, причем кредиты выдавались предприятиям, не ведущим реальной деятельности,— утверждает Павел Самиев.— Кроме того, в банке всегда был низкий уровень обеспечения по ссудам. Также были признаки аффилированности значительной части портфеля с бенефициаром. Но при низкой оборачиваемости портфеля почти не было просрочки, а это очень странно — подозрительно идеально выглядит». Санировать банки ЦБ не стал «ввиду низкого качества активов». Аналитики предполагали, что при таком размере «дыры» — около 50 млрд руб.— желающих делать это просто не нашлось.
Вслед за банками настала очередь НПФ. Как и в случае с банками, официально Мотылев являлся акционером только НПФ «Сберегательный фонд Солнечный берег», но с его именем связывали еще шесть фондов: «Солнце. Жизнь. Пенсия», «Солнечное время», «Адекта-Пенсия», «Защита будущего», «Сберегательный» и «Уралоборонзаводский». В начале августа ЦБ отозвал лицензии у всех за то, что фонды нарушали требования по распоряжению пенсионными накоплениями и их инвестированию. В семи НПФ находились средства более 1 млн граждан, объем собственного имущества фондов составлял около 48 млрд руб.
Как рассказал «Деньгам» источник на рынке, Мотылев «приложил немало усилий, чтобы спихнуть фонды, а ЦБ был готов помочь ему их продать». По словам источника, переговоры велись с O1 Group, группой «Открытие», ГК «Алор» и Бинбанком. «Размер «дыры» был слишком велик»,— объясняет источник причину, по которой покупкой никто не заинтересовался. Объем неликвидных активов в фондах оценивается как минимум в 21 млрд руб.
Круговая поддержка
Из активов «Российского кредита» на слуху была только шахта «Анжерская-Южная» в Кемеровской области, которую банк приобрел в начале 2014 года. Тогда предприятие не вело добычу, поскольку находилось на грани банкротства. С новым собственником шахта ожила, хотя приносила только убытки. Мотылев вкладывал деньги и в проект малоэтажной застройки «Большого Рогачевского квартала» рядом с городом Лобней в Московской области, и в развитие сельскохозяйственного кластера в Тульской области, в рамках которого предполагалось построить птицефабрику, тепличное хозяйство и свиноферму, инвестировать в птицефабрики «Ефремовская» и «Суворовская». Каждый проект оценивался в 5 млрд руб.
Проект «Большой Рогачевский квартал» подразумевал возведение более 100 тыс. кв. м жилья, сейчас он на стадии подготовки технического задания. О кластере в правительстве Тульской области не смогли рассказать ничего. Судя по имеющейся информации, фабрики «Ефремовская» и «Суворовская» до прихода «Российского кредита» находились в предбанкротном состоянии.
Кроме того, структуры Мотылева вкладывались в землю, но делалось это зачастую для того, чтобы затыкать дыры в балансах — банки и НПФ финансировали друг друга. Например, НПФ «Сберфонд Солнечный берег» держал средства в «Российском кредите», что являлось нарушением: банк не входил в число кредитных организаций, в которых было разрешено размещать пенсионные средства, на что ему указал ЦБ. Чтобы закрыть брешь, банк привлек дополнительное финансирование с помощью выпуска ипотечных сертификатов участия (ИСУ) более чем на 28 млрд руб. Они были выкуплены НПФ, подконтрольными Мотылеву. Вложения фондов в эти ценные бумаги доходили почти до 40%. Криминала в этом факте не было, но стоимость активов, стоящих за ИСУ, была сильно переоценена. РБК со ссылкой на источники рассказывал, что единственным залоговым обеспечением являлись 14 участков земли площадью 193 га около деревни Борки Одинцовского района Московской области. По оценке гендиректора «Гео девелопмент» Максима Лещева, цена земли там — не более 5 млрд руб.
Невозмещенные потери
Выплаты вкладчикам банков Мотылева, оцененные в 61,9 млрд руб., стали одними из крупнейших по объему в истории российского страхования вкладов. Пенсионные средства граждан, застрахованных в семи НПФ, ЦБ перечислит в Пенсионный фонд России. «Но компенсированы будут только пенсионные накопления,— поясняет гендиректор консалтинговой компании «Пенсионный партнер» Сергей Околеснов.— Тот доход, который фонды заработали во время нахождения у них средств граждан, клиенты потеряют».
Проблемы банков Мотылева сказались и на других участниках рынка, кредитовавших его структуры на межбанковском рынке. Больше всего пострадал башкирский Социнвестбанк, который не смог справиться с проблемами самостоятельно и будет санирован.
