Группа арбитражных управляющих выступила с обращением к президенту Владимиру Путину, губернатору Александру Гусеву, генпрокурору Юрию Чайке, прокурору Воронежской области Николаю Шишкину и в ряд других инстанций с просьбой разобраться в уголовном деле своего воронежского коллеги, директора филиала СРО «Авангард» Игоря Вышегородцева. Он подозревается в двух эпизодах мошенничества. Но обвинение в конце 2017 года ему предъявлено только по одному эпизоду — по делу обанкротившегося госпредприятия «Военторг №769», а не по резонансному банкротству кредитного кооператива «Финансист».
Наша страна постепенно выходит из экономического кризиса, но процесс точно не будет простым, а значит, число организаций, признанных несостоятельными, будет продолжать расти, что обостряет и актуализирует проблему функционирования института банкротства. А роль арбитражных управляющих в банкротстве сродни роли простых солдат на передовой.
Отметим, что в последнее время законодательство направлено на ужесточение требований к арбитражным управляющим и увеличение их имущественной ответственности — даже в случае незначительных ошибок и упущений. Среди арбитражных управляющих укрепляется убеждение, что риски нашей профессии становятся чрезмерными, и многие из нас даже задумываются об уходе из профессии (если продолжить аналогию про солдат, то арбитражные управляющие — как саперы).
Однако то, что происходит с нашим коллегой Игорем Вышегородцевым (является членом Союза арбитражных управляющих «Авангард»), несет в себе угрозу для каждого из нас уже совершенно иного порядка.
Постановлением старшего следователя следственной части по расследованию организованной преступной деятельности главного следственного управления ГУ МВД по Воронежской области капитаном юстиции П.А. Соломатиным 30.09.2017 возбуждено уголовное дело №11701200067140336 по части 4 статьи 159 УК РФ.
По подозрению в совершении преступления был задержан Игорь Вышегородцев, а 08.12.2017 следователем майором юстиции А.В. Гвоздевым он привлечен в качестве обвиняемого.
По версии следствия, Вышегородцев причастен к хищению объектов недвижимости, принадлежащих на праве собственности Российской Федерации и находившихся в хозяйственном ведении госпредприятия «Военторг №769» УТ МВО (далее — «ГП Военторг»; «должник»), в период исполнения им обязанностей конкурсного управляющего ГП Военторг.
Следствием в обоснование своей позиции положены доводы, которые противоречат действующему законодательству и имеющимся фактам, ввиду следующего.
1. Следствие считает, что нельзя было включать в конкурсную массу имущество, находящееся на праве хозяйственного ведения должника.
Здесь явная ошибка. Поскольку имущество ГП Военторг принадлежало предприятию на праве хозяйственного ведения, то правовой режим имущества нормативно регламентирован, в том числе нормами статьи 113 Гражданского кодекса РФ, по смыслу которых унитарное предприятие отвечает по своим обязательствам всем принадлежащим ему на праве хозяйственного ведения имуществом.
Согласно пункту 2 статьи 126 федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее также — закон о банкротстве), с даты принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства прекращаются полномочия руководителя должника, иных органов управления должника и собственника имущества должника — унитарного предприятия (за исключением полномочий общего собрания участников должника, собственника имущества должника принимать решения о заключении соглашений об условиях предоставления денежных средств третьим лицом или третьими лицами для исполнения обязательств должника).
Согласно пункту 1 статьи 129 закона о банкротстве, с даты утверждения конкурсного управляющего до даты прекращения производства по делу о банкротстве, или заключения мирового соглашения, или отстранения конкурсного управляющего он осуществляет полномочия руководителя должника и иных органов управления должника, а также собственника имущества должника — унитарного предприятия в пределах, в порядке и на условиях, которые установлены настоящим федеральным законом.
Согласно пункту 1 статьи 131 закона о банкротстве, все имущество должника, имеющееся на дату открытия конкурсного производства и выявленное в ходе конкурсного производства, составляет конкурсную массу.
Анализ указанных норм закона позволяет сделать вывод о том, что с даты признания должника банкротом и открытия конкурсного производства полномочия собственника имущества должника — унитарного предприятия (в данном случае — Российской Федерации) прекращаются и одновременно возникают у конкурсного управляющего.
В качестве примера применения указанных норм можно привести постановление арбитражного суда Центрального округа от 09.11.2016 №Ф10-4258/2016 по делу №А09-480/2016, в котором указано следующее: «Как следует из материалов дела, решением арбитражного суда Брянской области от 19.06.2013 (дело №А09-11184/2012) МУП «Водоканал» признано банкротом, в отношении него введена процедура конкурсного производства, в связи с чем — в силу п. 2 ст. 126 федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» — с соответствующей даты прекращаются полномочия собственника имущества должника — унитарного предприятия и находившееся в хозяйственном ведении у ответчика имущество включается в конкурсную массу предприятия — банкрота и подлежит реализации».
Аналогичная правовая позиция содержится в других судебных актах, например, в постановлении арбитражного суда Поволжского округа от 22.12.2016 №Ф06-8029/2016 по делу №А06-9811/2014; в постановлении федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 17.01.2011 по делу №А32-19956/2009; в постановление федерального арбитражного суда Поволжского округа от 08.06.2009 по делу №А57-19943/2008; в постановлении арбитражного суда Уральского округа от 11.11.2014 №Ф09-773/14 по делу №А76-15712/2012; в апелляционном определении Ставропольского краевого суда от 06.06.2014 по делу №33-2768/2014.
То есть судебная практика свидетельствует о правомерности включения в конкурсную массу имущества, принадлежащего должнику на праве хозяйственного ведения.
Следовательно, в рамках процедуры банкротства имелись законные основания на включение в конкурсную массу недвижимого имущества, принадлежащего Российской Федерации и находящегося в хозяйственном ведении ГП Военторг.
2. Следствием Игорю Вышегородцеву вменяется в вину тот факт, что им 12.11.2012 принято решение о создании ОАО «Вера» и ОАО «Надежда» в порядке замещения активов должника (ГП Военторг) и передаче в нарушение части 2 статьи 295 ГК РФ в оплату 100% акций и уставного капитала ОАО «Вера и ОАО «Надежда» соответствующего недвижимого имущества, находившегося в хозяйственном ведении должника. В данном доводе следствия также проявляется незнание специального и подлежащего применению в данном деле закона о банкротстве.
Во-первых, как следует из буквального смысла статьи 115 и статьи 141 закона о банкротстве, на основании решения собрания кредиторов в ходе конкурсного производства может быть проведено замещение активов должника в целях наиболее полного удовлетворения требований кредиторов. Замещение активов должника проводится путем создания на базе имущества должника одного открытого акционерного общества или нескольких открытых акционерных обществ. В случае создания одного открытого акционерного общества в его уставный капитал вносится имущество (в том числе имущественные права), входящее в состав предприятия и предназначенное для осуществления предпринимательской деятельности.
Таким образом, замещение активов по решению собрания кредиторов является правомерным способом распоряжения конкурной массой должника. Что и было реализовано в ходе банкротства ГП Военторг.
Важно отметить, что решение о создании акционерных обществ в порядке замещения активов должника принимались в полном соответствии с вышеуказанными нормами закона и на основании решения собрания кредиторов, а не произвольно самим Вышегородцевым. Данные факты были неоднократно проверены как на стадии регистрации соответствующих акционерных обществ, так и при рассмотрении отчета конкурсного управляющего арбитражным судом. Нарушений закона при замещении активов не выявлено.
А следствие искажает факты и преподносит их так, что Вышегородцев якобы сам принял все решения и незаконно осуществил процедуру замещения активов.
Во-вторых, часть 2 статьи 295 ГК РФ, о нарушении которой утверждается следствием, в данном случае не подлежит применению ввиду следующего.
Как было указано выше, из статей 126, 129 закона о банкротстве следует, что с даты принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства прекращаются полномочия руководителя должника, иных органов управления должника и собственника имущества должника — унитарного предприятия, а конкурсный управляющий вправе распоряжаться имуществом должника в порядке и на условиях, которые установлены законом. И подлежат применению указанные нормы данного специального закона, а не общие нормы ГК РФ.
Согласно позиции, изложенной в постановлении президиума Высшего арбитражного суда РФ от 17.06.2003 № 3217/03 по делу №А40-33925/02-125-203, отчуждение имущества в рамках дела о банкротстве осуществляется не предприятием, а конкурсным управляющим в процессе реализации имущества банкрота, для чего согласия собственника имущества в соответствии с законодательством не требуется.
Также в пункте 5 информационного письма президиума ВАС РФ от 07.08.1997 №20 «Обзор практики применения арбитражными судами законодательства о несостоятельности (банкротстве)» указано, что при определении полномочий арбитражного управляющего по распоряжению имуществом должника — государственного или муниципального предприятия не применяются ограничения, предусмотренные пунктом 2 статьи 295 ГК РФ.
3. Органами следствия утверждается о выбытии спорного имущества и причинении ущерба Российской Федерации в особо крупном размере.
Постановлением Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.11.2016 по делу №А14-4814/2016 установлено, что доказательства фактической передачи имущества от ГП «Военторг №769» к ОАО «Вера» в материалах дела отсутствуют. Напротив, на момент составления акта приема-передачи от 25.03.2013 спорное здание находилось в пользовании Федерального государственного казенного военного образовательного учреждения высшего образования «Военный учебно-научный центр Военно-воздушных сил «Военно-Воздушная академия имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина» министерства обороны Российской Федерации, что подтверждается договором от 15.01.2013 о передаче в безвозмездное пользование недвижимого имущества, расположенного по адресам: Воронеж, улица Краснознаменная, 226; Воронеж, улица Волнухина, 50; Воронеж, улица Матросова, 4а; актом приема-передачи от 25.03.2013; актом №53 от 01.03.2013 о приеме-передаче здания, коммунального сооружения, инженерных сетей в эксплуатацию. Отсюда следует вывод о том, что фактическая передача имущества от ГП «Военторг №769» к ОАО «Вера» не состоялась. Поскольку имущество не выбывало, следовательно, отсутствует ущерб собственнику имущества — РФ.
Необходимо отметить, что определением арбитражного суда Воронежской области от 18.05.2016 по делу №А14-5540/2002 установлено, что за счет вырученных от реализации имущества должника денежных средств были полностью погашены требования кредиторов первой, второй и третьей очередей реестра требований кредиторов ГП «Военторг №769» УТ МВО; представленный конкурсным управляющим Вышегородцевым отчет соответствует требованиям действующего законодательства о банкротстве.
Таким образом, арбитражный суд Воронежской области проконтролировал деятельность конкурсного управляющего Вышегородцева в качестве конкурсного управляющего ГП «Военторг №769» УТ МВО и признал ее правомерной.
Просим обратить особое внимание на тот факт, что, со слов Игоря Вышегородцева, он ставил следователя в известность о перечисленных выше судебных актах арбитражных судов. Кроме того, судебные акты находятся в открытом доступе на сайте картотеки решений арбитражных судов. Однако следователь их игнорирует. Нам неясно, делает ли он так сознательно (может, есть указание начальства и т.п.) или просто не до конца понимает тонкости процедуры банкротства.
Однако сам по себе факт игнорирования следователем судебных актов вызывает у нас искреннее удивление. Мы в своей деятельности полностью подконтрольны арбитражным судам, что даже хорошо. Ведь тем самым мы получаем дополнительное подтверждение правильности своей деятельности со стороны компетентного органа. Решения арбитражных судов для нас являются не просто актом одной из ветвей государственной власти, но и эталоном применения закона.
Конечно, бывают ошибки, но пока судебный акт не отменен, он обладает юридической силой. А такое отношение следователя показывает не только неуважительное отношение к судебной власти, но и прямо нарушает статью 90 УПК РФ. А в соответствии с правовой позицией Конституционного суда РФ, касающейся проверки конституционности положений статьи 90 УПК РФ и изложенной в постановлении №30-П от 21 декабря 2011 года, признание преюдициального значения судебного решения, будучи направленным на обеспечение стабильности и общеобязательности судебного решения, исключение возможного конфликта судебных актов, предполагает, что факты, установленные судом при рассмотрении одного дела, впредь до их опровержения принимаются другим судом по другому делу в том же или ином виде судопроизводства, если они имеют значение для разрешения данного дела. Тем самым преюдициальность служит средством поддержания непротиворечивости судебных актов и обеспечивает действие принципа правовой определенности. Причем Конституционный суд РФ определил установленные процессуальным законом пределы признания или отрицания преюдициального значения судебных решений, указав в постановлении, что в качестве единого способа опровержения (преодоления) преюдиции во всех видах судопроизводства должен признаваться пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, к числу оснований которого относится установление приговором суда совершенных при рассмотрении ранее оконченного дела преступлений против правосудия, включая фальсификацию доказательств.
Следовательно, как указал Конституционный Суд РФ, следователь не может и не должен обращаться к вопросу, составлявшему предмет доказывания по гражданскому делу, он оценивает лишь наличие признаков фальсификации доказательств (включая доказательства, не рассматривавшиеся судом по гражданскому делу) в связи с возбуждением уголовного дела по данному факту. Поэтому в уголовно-правовых процедурах исследуется вопрос, не входивший в предмет доказывания по гражданскому делу, — о фальсификации доказательств именно как уголовно наказуемом деянии, которая в случае ее установления может явиться основанием для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам решения по гражданскому делу. До тех пор пока в ходе уголовного процесса факты фальсификации доказательств и виновности лица в преступлении не будут установлены на основе вызывающих сомнения обстоятельств, решение по гражданскому делу должно толковаться в пользу лица. Опровержение же преюдиции судебного акта, принятого в порядке гражданского судопроизводства, на основании лишь несогласия следователя (или суда), осуществляющего производство по уголовному делу, с выводами данного судебного акта, позволило бы преодолевать законную силу судебного решения в нарушение конституционного принципа презумпции невиновности и связанных с ним особенностей доказывания в уголовном процессе, игнорировать вытекающие из преюдиции обоснованные сомнения в виновности лица (если решение по гражданскому делу говорит в пользу его невиновности).
Из приведенного конкретного примера уголовного преследования нашего коллеги со всей очевидностью проявилось следующее: в нашей профессиональной деятельности ни строгое соблюдение специального закона, ни сложившаяся однозначная судебная практика, ни даже судебные акты по конкретному делу о банкротстве (в рамках которого действует тот или иной конкурсный управляющий) не могут являться гарантией против уголовного преследования ровно за то, что конкурсным управляющим педантично и рутинно просто исполняются его прямые профессиональные обязанности. Такая ситуация ненормальна.
В рамках нашего профессионального сообщества самостоятельно решить проблему нам невозможно, так как мы можем полагаться только на закон и судебные акты, что оказывается, к нашему огромному удивлению, недостаточным. Мы в тупике. Необходимы сторонние разъяснения и помощь компетентных авторитетных органов.
Для решения проблемы, наверное, нужно вносить соответствующие изменения в законодательство, в том числе в законодательство о банкротстве. Тогда необходима соответствующая законодательная инициатива. По всей видимости, необходимы разъяснения высших судов по обозначенной проблеме, а также официальные разъяснения компетентных органов и профильных специалистов. Может быть, проблема была бы решена после проверки вышестоящими компетентными органами данного уголовного дела. Возможно, для решения обозначенной проблемы необходим комплекс мер.
Нам, рядовым арбитражным управляющим, важно получить разъяснения как можно скорее, потому что мы продолжаем работать и у каждого из нас в производстве множество банкротных дел. А учитывая вышеизложенное, образно выражаясь, над нами занесен домоклов меч необоснованного уголовного преследования, по сути, за осуществление профессиональной деятельности.
В заключении хотелось бы напомнить, что такие частные события нередко вызывают масштабные последствия, все знают про эффект бабочки. Если указанное уголовное дело дойдет до обвинительного приговора, оно однозначно повлечет массовый отток честных и высококвалифицированных профессионалов из сферы института банкротства. Ведь помимо опасности привлечения к уголовной ответственности (с угрозой лишения свободы) нельзя забывать о чувстве справедливости. А осознание того, что коллега несправедливо наказан за соблюдение своих же профессиональных обязанностей, для порядочного человека просто невыносимо и трудно себе представить, как можно работать дальше.
А если из такой деликатной и трудной сферы уйдет множество принципиальных и порядочных профессионалов, неизбежен системный кризис института банкротства. А значит экономика нашей страны в столь непростое время будет подвержена новому удару. Поэтому, несмотря на то что наши правоохранительные органы в известном смысле самостоятельны, все же нельзя пускать столь важное дело на самотек. Мы ни в коем случае не призываем к воздействию на следствие, а только просим не игнорировать проблему, а уделить ей пристальное внимание и попытаться задействовать для ее решения легальные (правовые и информационные) механизмы и ресурсы».