Представляем второй в 2017 году обзор судебной практики по банкротным спорам — на этот раз за период с марта по июнь. Традиционно в обзор вошли дела, рассмотренные как Верховным судом РФ, так и арбитражными судами округов. За рассмотренный период высшая судебная инстанция особенное внимание уделила делам об оспаривании сделок и о включении в реестр требований, продолжив общий тренд борьбы с различными схемами в банкротстве. При этом ряд дел был посвящен включению в реестр требований аффилированных кредиторов.
I. Оспаривание сделок должника-банкрота
1. При возвратном лизинге выгодность сделки для должника-лизингополучателя определяется по соотношению совокупной суммы лизинговых платежей и цены продажи.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 23.03.2017 № 307-ЭС16-3765 по делу № А66-4283/2014)
В данном деле завод заключил с лизинговой компанией договор возвратного лизинга. По его условиям завод обязался передать лизинговой компании готовое оборудование и недвижимость, а компания — оплатить имущество и вновь передать его заводу, но уже в лизинг. Спустя два года завод был признан банкротом. Арбитражный управляющий, посчитав, что цель заключения сделки состояла в причинении вреда кредиторам, обратился в суд с требованием о признании возвратного лизинга недействительным.
Нижестоящие арбитражные суды в удовлетворении требований отказали, сославшись на недоказанность существования признаков неплатежеспособности завода на момент заключения договора и осведомленности об этом лизинговой компании. Также суды не увидели признаков злоупотребления правом: превышение цены договора лизинга над ценой продажи само по себе не свидетельствует об отсутствии реального хозяйственного смысла сделки.
Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного суда направила дело на новое рассмотрение. Коллегия отметила, что обратный лизинг с экономической точки зрения является кредитованием покупателя продавцом с временным предоставлением последнему титула собственника в качестве гарантии возврата финансирования и платы за него в виде процентов. Однако в таком случае, решили судьи Верховного суда, для оценки справедливости договора лизинга следовало сопоставить его условия с условиями других взаимосвязанных сделок.
В данном случае для оценки равноценности встречного предоставления необходимо соотнести размер лизинговых платежей и цены продажи имущества. Разница между этими ценами предопределяется объективными факторами, в частности сложившимися ставками рефинансирования. Однако по условиям спорного договора денежные средства достались заводу по ставке 40% годовых, в то время как средняя ставка кредита под залог имущества — 14% годовых. Также нижестоящие суды не оценили, что стоимость предмета лизинга превышала 20% балансовой стоимости активов завода, — в таком случае сделка презюмируется незаконной (абз. 3 п. 2 ст. 61.2Закона о банкротстве). Наконец, в результате расторжения договора лизинга имущество было продано другому заводу, что также косвенно указывает на противоправность спорной сделки.
2. Безвозмездный договор перенайма, заключенный должником-банкротом, скорее всего, будет признан недействительным.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 24.03.2017 № 303-ЭС16-16877 по делу № А16-1418/2014, обсуждалось на Закон.ру здесь)
Арбитражные суды апелляционной и кассационной инстанций отказались признать безвозмездный договор перенайма муниципальных земельных участков недействительным. Суды обратили внимание, что по договору перенайма к новой стороне передаются не только права, но и обязанности. Заключив договор перенайма, должник освободился от уплаты арендных платежей и, следовательно, от наращивания кредиторской задолженности.
Вторая кассация поддержала суд первой инстанции, который признал перенаем незаконным. Так, коллегия Верховного суда отметила, что для оценки спорного договора с точки зрения законодательства о банкротстве следует проанализировать позиции сторон договора аренды, а именно возможность арендодателя взимать плату за заключение с ним договора аренды. В данном деле были представлены доказательства, что арендодатель — муниципальное образование — в спорный период предоставлял схожие земельные участки за плату. Следовательно, при наличии спроса на земельные участки перенаем никак не мог быть заключен безвозмездно.
3. Конкурсное оспаривание в российских судах сделки должника-банкрота подчиняется закону места нахождения суда, осуществляющего конкурсное производство (lex fori concursus).
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 07.04.2017 № 309-ЭС14-923 по делу № А07-12937/2012)
Судебные баталии компании «Башкорт АБ», которые продолжаются не один год в российских судах, уже привели к появлению важных правовых позиций высшей судебной инстанции в корпоративном праве (см. здесь). Один из споров о признании сделок по продажи доли в уставном капитале в рамках банкротного процесса, также дошедший до Верховного суда, затронул вопрос о том, какое право (в частности, основания недействительности сделок) должно применяться к сделкам должников, которые были признаны банкротами в иностранных юрисдикциях.
Вторая кассация прямо отметила, что поскольку основания для признания сделок недействительными возникли в рамках осуществляемой в иностранной юрисдикции процедуры банкротства ряда компаний, то такие основания должны определяться в соответствии с иностранным правом, а именно по праву места нахождения суда, осуществляющего конкурсное производство.
4. Платеж, совершенный за третье лицо на основании возложения, может быть оспорен кредиторами плательщика как сделка с предпочтением.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 25.05.2017 № 306-ЭС16-19749 по делу № А72-9360/2014, обсуждалось на Закон.ру здесь и здесь)
В комментируемом деле арбитражный суд округа отказался признать недействительным платежи предпринимательницы-банкрота в пользу третьего лица — лизинговой компании. Несмотря на то, что платежи совершались незадолго до банкротства и на основании возложения основного должника, первая кассация решила, что действия банкрота по исполнению им обязательства третьего лица по правилам статьи 313 ГК РФ в принципе не могут быть оспорены на основании пункта 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве. Суд округа подчеркнул, что платеж с предпочтением — это лишь та операция, которая направлена на погашение существующего обязательства самого должника перед лицом, получившим денежные средства. Кроме того, лизинговая компания, получая деньги, действовала добросовестно, поскольку она в сделки с должником не вступала и о его финансовом состоянии не знала.
Вторая кассация с таким подходом не согласилась. Судьи Верховного суда напомнили, что в случае совершения платежа за третье лицо на основании возложения отношения между плательщиком и основным должником регулируются гражданско-правовым соглашением. Это соглашение может опосредовать, например, заём, дарение, погашение текущей задолженности между данными лицами. В любом случае при совершении платежа основной должник получает от плательщика исполнение по такому соглашению, даже в том случае, если этим соглашением является консенсуальный договор дарения. Следовательно, перечисление денег на основании такого соглашения предпринимателем накануне банкротства может быть оспорено по пункту 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве.
Также коллегия судей отвергла ссылку на добросовестность лизинговой компании. Лицо, получившее в преддверии банкротства плательщика денежные средства в счет погашения чужого долга, не может быть поставлено в лучшее положение по сравнению с кредиторами такого плательщика, получившими исполнение по обязательствам самого предпринимателя в это же самое время. Иное, решил Верховный суд, нарушит фундаментальный принцип равенства участников гражданских правоотношений.
5. Неисполнение покупателем обязанности по оплате товара само по себе не свидетельствует о безвозмездности сделки и, как следствие, о причинении вреда имущественным правам кредиторов.
(постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 03.05.2017 № Ф01-166/2017 по делу № А39-2114/2014)
6. Обычная хозяйственная деятельность предприятия не сводится исключительно к производственной деятельности, но также включает в себя необходимую финансовую деятельность по исполнению текущих обязательств, без оплаты которых продолжение производственной деятельности невозможно.
(постановление Арбитражного суда Московского округа от 06.06.2017 № Ф05-3637/2017 по делу № А41-57174/15)
II. Включение в реестр требований кредиторов
1. Погашение мажоритарным кредитором незначительного по величине долга первого заявителя в деле о банкротстве само по себе не является незаконным.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 22.05.2017 № 304-ЭС17-1258 по делу № А03-6689/2016)
Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного суда продолжает разбираться в допустимости погашения долга первого заявителя, инициировавшего процедуру банкротства, другими кредиторами или должником. Ранее в двух делах суд признавал такие действия незаконными.
В первом деле вторая кассация посчитала, что должник, неоднократно погашающий свой долг до суммы, не позволяющей инициировать процедуру банкротства, злоупотребляет правом (см. определение СКЭС ВС РФ от 15.08.2016 № 308-ЭС16-4658, обсуждалось на Закон.ру здесь). Во втором деле злоупотреблением был признан платеж третьего лица кредитору, погашающий основной долг, но оставляющий значительные санкции. Таким образом, кредитор лишался права голоса в процедуре банкротства — именно это Верховный суд признал неправомерным (определение СКЭС ВС РФ от 16.06.2016 № 302-ЭС16-2049).
В рассматриваемом деле нижестоящие суды отказались провести процессуальное правопреемство банка, который погасил долг первого заявителя в деле о банкротстве (чуть больше 800 тыс. рублей), внеся денежные средства на депозит нотариуса. Разрешая дело, суды, в частности, пришли к выводу о злоупотреблении банком своим правом. В подтверждение позиции они сослались и на определение ВС РФ № 302-ЭС16-2049, отметив, что банк использовал институт исполнения обязательств третьим лицом не в соответствии с его назначением, а с целью назначения арбитражного управляющего.
С такой квалификацией платежа не согласилась вторая кассация. Верховный суд напомнил, что интерес любого кредитора банкрота состоит в наиболее полном погашении задолженности. Один из механизмов реализации этого интереса заключается в праве заявителя предложить кандидатуру управляющего либо саморегулируемой организации управляющих (определение СКЭС ВС РФ от 25.01.2017 № 305-ЭС16-15945, см. здесь).
Коллегия обратила внимание, что должник имел перед банком задолженность свыше 1 млрд рублей, которая была несопоставима с долгом первого заявителя. При этом банк погасил долг первого заявителя полностью, включая санкции. В такой ситуации банк, по мнению Суда, действовал как разумный участник гражданского оборота. Признание действий банка незаконными приводит к тому, что роль первого заявителя сводится лишь к выбору кандидатуры управляющего, а не к удовлетворению своего интереса в погашении долга. Также коллегия судей отметила, что в данном деле первый заявитель без каких-либо разумных причин уклонялся от получения платежа от банка, злоупотребляя своими правами.
2. Банк не вправе воспользоваться упрощенным порядком возбуждения дела о банкротстве (без судебного акта, подтверждающего долг), если задолженность перед кредитором возникла не в связи с осуществлением основной банковской деятельности.
(определение Верховного суда РФ от 27.03.2017 № 305-ЭС16-18717 по делу № А40-232057/2015)
Положения абзаца второго пункта 2 статьи 7 Закона о банкротстве позволяют кредитной организации обращаться с заявлением о признании должника банкротом без представления вступившего в законную силу судебного акта, подтверждающего наличие и размер задолженности. Руководствуясь этой нормой, банк обратился с заявлением о банкротстве должника в таком упрощенном порядке, ссылаясь на наличие долга, возникшего из договора об участии в расходах на реконструкцию недвижимости.
Верховный суд истолковал вышеназванную норму Закона о банкротстве ограничительно, посчитав, что банки не вправе обращаться с заявлением о банкротстве в упрощенном порядке лишь в связи с наличием у них статуса кредитной организации. Иное привело бы к нарушению принципа равенства. Критерием, допускающим возбуждение дела о банкротстве подобным упрощенным способом, выступает реализуемая банком деятельность по осуществлению операций на основании лицензии Банка России.
Отличительной особенностью предъявляемых кредитными организациями требований, обусловленных их специальной правоспособностью, является то, что эти требования, как правило, подтверждаются стандартными средствами доказывания, в связи с чем процесс проверки их обоснованности не представляет большой сложности.
В данном случае долг возник не в связи с осуществлением какой-либо банковской операции, требующей специального разрешения. Поэтому банк мог обратиться с заявлением о признании должника банкротом лишь при наличии вступившего в законную силу судебного акта.
3. Если залог обеспечивает исполнение как суммы основного долга, так и суммы санкций, то кредитор по требованию о «залоговой неустойке» имеет приоритет при включении в реестр требований кредиторов банкрота.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 30.03.2017 № 301-ЭС16-17271 по делу № А79-7479/2014, обсуждалось на Закон.ру здесь)
В этом деле Верховный суд определил, в каком порядке включается в реестр требований кредиторов требование о неустойке, обеспеченной залогом. По общему правилу залог обеспечивает исполнение всего обязательства — и основного долга, и неустоек. Требование о взыскании неустоек как обеспеченное залогом имущества должника, отметил суд, также должно учитываться отдельно в реестре требований кредиторов. Оно подлежит удовлетворению после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов по требованиям всех кредиторов третьей очереди, включая незалоговых. Однако, подчеркнула вторая кассация, такое требование имеет залоговое преимущество перед удовлетворением необеспеченных требований кредиторов по санкциям.
4. Право на обращение с требованием в рамках дела о банкротстве контрагента могло быть реализовано только после вступления в законную силу судебного акта, которым сделки были признаны недействительными и применены последствия их недействительности.
(постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 17.05.2017 № Ф02-637/2017 по делу № А19-21387/2014)
III. Включение в реестр требований аффилированных кредиторов
Как правило, участие аффилированных кредиторов в банкротных процессах преследует противоправные цели (назначить подконтрольного управляющего, создать искусственную задолженность). Во втором квартале 2017 года Верховный суд затронул проблему включения в реестр требований должника задолженности аффилированных с банкротом кредиторов сразу в двух делах. Данные дела уже были предметом обсуждения на Закон.ру (см. здесь и здесь), поэтому в Обзоре остается уместным лишь кратко напомнить суть споров и правовых позиций, сформулированных второй кассацией.
1. Задолженность аффилированных кредиторов не подлежит автоматическому включению в реестр требований должника — судам следует установить, какие действительные отношения сложились между такими кредиторами и должником.
(определения Верховного суда РФ от 30.03.2017 № 306-ЭС16-17647(6), от 30.03.2017 № 306-ЭС16-17647 (2) и от 25.05.17 № 306-ЭС16-17647(8) по делу № А12-45752/2015)
В этом деле перед судами стоял вопрос, включать ли в реестр кредиторов лиц, погасивших задолженность должника, если они аффилированы с должником.
В первом случае (определение от 30.03.2017 № 306-ЭС16-17647 (7)) кредитором выступало третье лицо, исполнившее обязательство должника на основании возложения. При разрешении спора вторая кассация, направляя обособленный спор на новое рассмотрение, сформулировала выводы о том, что в такой ситуации отношения между должником и плательщиком регулируются самостоятельным договором (подробнее см. дело № 1 раздела II настоящего Обзора). Учитывая, что плательщик долгое время не предъявлял требований к должнику и был с ним формально связан, — по всей видимости, таким договором было дарение и, соответственно, плательщик прав по отношению к должнику не приобретал. Однако уже после банкротства должника плательщик решил воспользоваться платежными документами, чтобы включиться в реестр требования и уменьшить число голосов иных кредиторов.
В двух других случаях исполнение обязательств по погашению задолженности было обеспечено поручительством и залогом имущества компаний, связанных с учредителем компании-должника. Данные компании также частично исполнили обязательства за основного должника. Рассматривая спор, Верховный суд обратил внимание на то, что все компании были между собой взаимосвязаны (имели общего конечного бенефициара). В такой ситуации предоставляемое обеспечение вне зависимости от его документального оформления является совместным и покрывает риски дефолта каждого участника группы связанных между собой компаний.
Между собой компании, предоставившие совместное обеспечение, являются солидарными должниками, имеющими друг к другу регрессные требования в случае исполнения обязательства в части, превышающей долю каждого из должников. Суд отметил, что должник в обеспечительном обязательстве, частично исполнивший обязательство перед кредитором, не имеет права на удовлетворение своего требования к другому солидарному должнику до полного удовлетворения последним требований кредитора по основному обязательству.
Поскольку действительные отношения между компаниями-кредиторами нижестоящими судами установлены не были, вторая кассация направила обособленные споры на новое рассмотрение.
2. Аффилированность между кредиторами может быть не только юридической, но и фактической
(определение Верховного суда РФ от 26.05.2017 № 306-ЭС16-20056(6) по делу № А12-45751/2015)
В этом деле в реестр требований кредиторов попытались включиться кредиторы по арендной плате (арендодатели и цессионарии). Верховный суд отметил, что все участники спорных арендных правоотношений (арендатор-должник, арендодатели и все цессионарии) принадлежат к одной группе компаний, контролируемой супругом должника как конечным бенефициаром. Наличие внутригрупповых отношений надо учитывать при оценке добросовестности кредитора и должника.
При этом доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Последняя есть, если сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.
О наличии фактической аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте. Например, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка. В случае установления аффилированности должника с участником процесса (кредитором или лицом, заявившим о недействительности сделки) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства. Так, суд вправе возложить на него обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки.
В данном деле, отметила вторая кассация, у должника отсутствовали собственные экономические нужды по аренде коммерческих помещений, а впоследствии названные помещения передавались ею в субаренду иным участникам группы компаний. При этом арендодатели и цессионарии на протяжении более чем пяти лет до банкротства не обращались с требованием о взыскании долга по арендной плате. Такое поведение, по мнению Суда, не укладывается в логику обычных гражданских правоотношений. Следовательно, необходимо было установить, является ли спорная задолженность реальной.
IV. Банкротство застройщика
1. Даже если в деле о банкротстве строительной компании не применяются особые правила о банкротстве застройщика, суд вправе применить по аналогии нормы о признании права собственности на жилые помещения за непрофессиональными инвесторами.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 17.03.2017 № 305-ЭС15-16522 по делу № А40-144082/2013)
В этом споре Верховный суд рассматривал вопрос защиты непрофессиональных инвесторов (физических лиц), заключивших со строительной компанией предварительные договоры купли-продажи недвижимости. Особенностью дела являлось то, что банкротство должника осуществлялось без применения специальных норм о банкротстве застройщика.
Указав на возможность применения к данным делам по аналогии норм о банкротстве застройщика в части признания права собственности за непрофессиональными инвесторами (п. 8 ст. 201.11 Закона о банкротстве), вторая кассация также отметила, что покупатель вправе обжаловать определение суда о признании права собственности другого покупателя на жилое помещение, которое было принято в деле о банкротстве. При этом перерегистрация права собственности вторым покупателем на третье лицо не препятствует обжалованию определения о признании права собственности.
2. Признание права собственности на квартиры за дольщиками автоматически не влечет исключения всех их требований из реестра требований кредиторов застройщика-банкрота.
(определение Верховного суда РФ от 27.04.2017 № 305-ЭС16-3662(4) по делу № А41-70014/13)
В этом деле вторая кассация поправила нижестоящие суды, которые исключили требования дольщиков из реестра требования кредиторов застройщика после того, как за ними было признано право собственности на жилые помещения.
Судьи Верховного суда обратили внимание, что стоимость полученного участником строительства может оказаться меньше причитающегося ему по договору долевого участия в строительстве, а также размера иных включенных в реестр требований. Для таких случаев предусмотрено сохранение в реестре требований дольщиков в части, не погашенной в результате передачи жилых помещений.
3. Требование о возврате паевого взноса может быть основанием для банкротства по правилам о банкротстве застройщиков.
(постановление Арбитражного суда Московского округа от 03.07.2017 № Ф05-15487/2016 по делу № А41-20526/16)
В этом деле нижестоящие суды неверно решили, что требование о возврате паевого взноса связано только с членством в кооперативе. Первая кассация отметила, что Закон о банкротстве позволяет применять правила о банкротстве застройщиков к любым отношениям, которые соответствуют долевому участию в строительстве с экономической точки зрения.
V. Арбитражный управляющий
1. Для взыскания с арбитражного управляющего расходов страховщика в порядке регресса необходимо доказать получение им выгоды от своих незаконных действий.
(определение Верховного суда РФ от 22.05.2017 № 307-ЭС16-18707 по делу № А56-58080/2015)
Верховный суд посчитал незаконным удовлетворение требований о взыскании расходов страховой компании с арбитражного управляющего (суммы страхового возмещения по договору о страховании профессиональной ответственности) автоматически после удовлетворения требований банкрота о взыскании с управляющего убытков. Вторая кассация напомнила, что взыскание страховой выплаты со страхователя возможно лишь при умышленном наступлении страхового случая. Поэтому необходимо доказать умышленный характер действий арбитражного управляющего, а также заведомую направленность его действий на извлечение собственной выгоды.
Само по себе решение о взыскании убытков с управляющего такие обстоятельства не устанавливает. В частности, следует доказать получение последним выгоды за счет неправомерных действий в отношении должника.
2. В случае превышения конкурсным управляющим разумного периода реализации заложенного имущества образовавшаяся в этот период сумма необоснованно понесенных эксплуатационных платежей также подлежит вычету из пяти процентов, направляемых на погашение текущих расходов. Проценты по вознаграждению конкурсного управляющего выплачиваются из оставшейся суммы.
(определение Верховного суда РФ от 21.06.2017 № 306-ЭС17-782 по делу № А65-2701/2009)
Верховный суд сформировал стандарты поведения конкурсного управляющего при реализации имущества банкрота. Суд почеркнул, что эффективный арбитражный управляющий в целях недопущения наращивания текущей кредиторской задолженности обязан в разумный срок произвести отчуждение принадлежащих должнику объектов для проведения расчетов с кредиторами.
Этот подход подлежит применению и к имуществу, составляющему предмет залога. При затягивании конкурсным управляющим реализационных процедур происходит неоправданное увеличение текущих, в том числе эксплуатационных, расходов, которые, будучи погашаемыми за счет основной части конкурсной массы, фактически перекладываются на незалоговых кредиторов. В противном случае, решила вторая кассация, управляющий рискует уменьшить сумму своего вознаграждения от реализации предмета залога.
Практика нижестоящих судов также складывается против тех управляющих, которые затягивают реализацию имущества (см. постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 06.06.2017 № Ф01-1449/2017, Ф01-1810/2017 по делу № А11-2324/2009).
3. Новая редакция Закона о банкротстве в части ограничения размера вознаграждения временному управляющему не применяется в случае, если временный управляющий был утвержден до изменения Закона, а процедура наблюдения была завершена после такого изменения.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 17.05.2017 № 305-ЭС16-20547 по делу № А41-9631/2015, проблема обсуждалась на Закон.ру здесь)
4. Проценты в пользу конкурсного управляющего при оставлении предмета залога залоговым кредитором исчисляются от всей стоимости предмета залога, а не от 20% от этой величины, уплаченных залоговым кредитором на специальный банковский счет.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 20.04.2017 № 304-ЭС16-19323 по делу № А56-58080/2015)
VI. Банкротство физических лиц
Увольнение должника в период его банкротства с основного места работы автоматически не свидетельствует о недобросовестности должника, препятствующей освобождению от исполнения обязательств.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 15.06.2017 № 304-ЭС17-76 по делу № А03-23386/2015)
VII. Мировые соглашения
1. При утверждении мирового соглашения суду следует учитывать доводы миноритарных кредиторов о реальности исполнения такого соглашения.
(постановление Арбитражного суда Уральского округа от 29.05.2017 № Ф09-900/17 по делу № А76-32036/2014)
2. При утверждении мирового соглашения следует оценивать, за счет какого имущества и благодаря какой деятельности должник сможет погасить требования кредиторов, а также смогут ли кредиторы существенно больше того, что получили бы в результате конкурсного производства.
(постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 05.05.2017 № Ф03-1625/2017 по делу № А51-24623/2015)
Данное постановление принято в развитие правовой позиции, изложенной в определении Верховного суда от 17.05.2016 № 305-ЭС16-1045.
VIII. Иные процессуальные вопросы
1. Проценты за неправомерное списание денежных средств (сделка с предпочтением) начисляются и в период приостановления исполнения судебного акта о признании такой сделки незаконной.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 30.03.2017 № 305-ЭС16-19173 по делу № А40-221362/2015)
2. При совершении операций по счету физическим лицом презюмируется, что именно он является его бенефициарным владельцем.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 17.05.2017 № 306-ЭС15-8369(17) по делу № А55-26194/2013)
3. Реституционное требование о возврате цены, уплаченной за имущество банкрота на торгах, предъявляется не к продавцу имущества (организатору торгов), а к должнику как текущее требование.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 16.06.2017 № 310-ЭС17-861 по делу № А14-4596/2016)
4. Обстоятельства, установленные при разрешении обособленного спора, не являются преюдициально установленными, однако учитываются судом, рассматривающим иной спор в рамках банкротного дела.
(определение СКЭС Верховного суда РФ от 16.06.2017 № 305-ЭС15-16930 (6) по делу № А40-54279/2014)
Стоит отметить, что ранее в практике нижестоящих судов встречалась и противоположная точка зрения (см., например, постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 30.05.2017 № Ф02-2238/2017 по делу № А33-21708/2014).
5. Саморегулируемая организация арбитражных управляющих и страховая компания должны быть привлечены в качестве третьих лиц при рассмотрении дела о взыскании с управляющего убытков в связи с ненадлежащим исполнением обязанностей в деле о банкротстве.
(постановление Арбитражного суда Московского округа от 14.06.2017 № Ф05-6880/2017 по делу № А40-151299/2016)
