Петр Косенко: Как вам кажется, чем можно объяснить требование АСВ выделить дополнительные деньги для выплаты средств вкладчикам?
Анатолий Верещагин: Очевидно, им необходимы средства для того, чтобы обанкротить банк. На наш взгляд, это несколько странно, потому что мы со своей стороны предлагали средства акционера, у нас был план санации банка, рассчитанный на десять лет. Для этого не нужно было бы тратить деньги налогоплательщиков. Более того, мы с вами забываем про один важный аспект — дело в том, что АСВ в случае банкротства банков выплачивает деньги только вкладчикам, на счетах которых было до 1,4 млн руб. Но есть еще достаточно большой блок людей — более 28 тысяч, — которые в «Югре» имели более крупные вклады. Соответственно, они не попадают в эту систему страхования вкладов и оказываются за бортом. Речь идет о сумме примерно в 15 млрд руб. При этом АСВ все равно требует от государства фактически денег на банкротство «Югры». Спрашивается, зачем? Мне непонятно.
Олег Богданов: Почему должны привлекаться дополнительные средства? Получается, в банке нет денег на балансе? Или эти деньги в различных активах? Почему необходимо привлечение таких больших ресурсов?
Анатолий Верещагин: Мне сложно сейчас делать какие-то прогнозы, потому что я все-таки не АСВ, мне трудно мотивацию агентства комментировать.
Олег Богданов: ЦБ говорит о сумме выплат в 170 млрд руб.
Анатолий Верещагин: Посмотрите, они должны выплатить около 170 млрд руб. только физическим лицам. Зачем нужны остальные деньги, сказать сложно. Я еще раз говорю, что банк «Югра» был финансово устойчивой организацией, там был очень низкий уровень просрочки по кредитам, менее 1%, поэтому если, скажем так, не делать резких движений, следовать плану санации, который предлагал господин Хотин, то в течение нескольких лет можно было бы вполне погасить все обязательства перед кредиторами.
Петр Косенко: Как вам кажется, поскольку господин Хотин активно защищается, участие в этой громкой истории принимает Генпрокуратура, можно ли ее назвать в каком-то смысле атакой на главу Центробанка?
Анатолий Верещагин: Я уверен, что у Алексея Хотина и в мыслях нет атаковать главу ЦБ. Единственное его желание — добиться справедливости и законности в отношении него самого и банка «Югры». Вот и все. Это единственная цель, которую он преследует.
Петр Косенко: Если так случится, что Центробанк будет вынужден признать неправоту в своих действиях в отношении банка «Югра», какие-то последствия для самого регулятора это будет иметь, как вам кажется?
Анатолий Верещагин: Глава Центрального банка, насколько я помню, назначается президентом страны. Если какие-то решения и последуют, то, наверное, только со стороны президента. Кроме того, я хотел бы подчеркнуть, что нельзя говорить о том, что финансовая «дыра» в кредитной организации была обнаружена — она, скажем так, была сформирована в результате действий временной администрации.
Олег Богданов: То есть «дыра» возникла после ее прихода?
Анатолий Верещагин: Конечно. До этого капитал был 30 млрд руб., а после их действий он стал оцениваться в 7 млрд руб. Действия это были вполне понятные — доначисление резервов на кредиты, в котором, на наш взгляд, не было смысла; это переоценка активов, о чем я говорит раньше, — например, центральное здание банка «Югра» его руководство оценивает примерно в 600-700 тыс. руб. за метр квадратный, а временная администрация оценивает в 200 тыс. руб., то есть в раза дешевле. Конечно, все это влечет за собой снижение капитала. Поэтому нельзя сказать, что они обнаружили «дыру», они просто ее сами сформировали. И это одна из основных претензий, которые владельцы банка предъявляют временной администрации.
Олег Богданов: А с кем-то из ЦБ представители «Югры» сейчас общаются? На каком уровне все вопросы решаются — зампред, начальник подразделения Центрального банка?
Анатолий Верещагин: В том-то и дело, что последние полтора-два месяца перед отзывом лицензии практически все коммуникации с банком сводились к уровню исполнителей, то есть руководители уровня зампредов или, тем более, главы Центрального банка не выходили на связь, просто с ними было невозможно общаться.
Петр Косенко: А до этого на каком уровне общение строилось?
Анатолий Верещагин: До этого отношения были на всех уровнях, коммуникация шла и с зампредами ЦБ, и на уровне исполнения, и на уровне присутствия представителей Центрального банка в самом банке «Югра». Я уже говорил о том, что кураторы от регулятора присутствовали в «Югре» постоянно, их количество порой достигало 40 человек. Естественно, все, что делалось в банке, было известно ЦБ.
Олег Богданов: То есть в какой-то момент они вообще перестали с вами выходить на связь?
Анатолий Верещагин: Да, совершенно верно, именно так все и происходило. Как дальше будет развиваться ситуация? На мой взгляд, самый оптимальный вариант — это судебный спор. Понятно, что ЦБ вдруг не скажет «извините, мы были неправы, наверное, надо было действовать по-другому». Это совершенно очевидно. Другое дело, что будет заседание суда, в рамках которого будет принято какое-то решение, и дальше уже все стороны конфликта должны будут его соблюдать. Поэтому здесь нужно двигаться строго в рамках закона.
Олег Богданов: Вы считаете, что закон на вашей стороне?
Анатолий Верещагин: Мы считаем, что у нас очень сильная позиция, которая подтверждается цифрами и фактами, и мы будем ее отстаивать в суде. Нам есть, что отстаивать. Если бы не было, мы бы, наверное, в суд не шли.