1 октября исполнился год с вступления в силу Закона о банкротстве физических лиц. Право.ru поговорило с экспертами о первых итогах применения закона, формировании судебной практики, статистике и портрете типичного должника, а также выяснило, почему российские потенциальные банкроты пока ещё неохотно прибегают к процедуре, которая могла бы помочь начать всё с нуля.
Портрет российского должника
Мужчина 46 лет, имеющий задолженность порядка 600 000 руб., – таков типичный российский должник, воспользовавшийся процедурой банкротства физлиц. Женщины не сильно уступают мужчинам: общее количество дел о банкротстве, инициированное в отношении женщин, составляет порядка 36%. Возраст самого молодого должника – 24 года, а самому старшему – 86 лет.
Причины, по которым граждане воспользовались процедурой, разнятся не меньше, чем социальные характеристики. «Варианты разные. Во-первых, люди, закредитовавшиеся под собственный бизнес, но прогоревшие. Тут все ясно: или не рассчитал сил, или не повезло. Во-вторых, любители потребительских кредитов. Они часто попадают в беду из-за стремления к красивой жизни. В-третьих, бывшие менеджеры компаний, которых сперва привлекли к субсидиарной ответственности, а потом стали банкротить. За этих людей часто бывает обидно. Зачастую их банкротят просто за то, что они в должности директоров совершили одну-две «смелые» сделки, которые пусть и повлекли убытки, но предотвратили денежные потери куда более крупные. А потом маленьких детей этих людей выгоняют из семейных квартир», – рассказывает Василий Раудин, руководитель группы по делам о банкротстве юридической фирмы ЮСТ.
«В потребительских делах общий размер реестра требований обычно не превышает 2 млн руб., а процедура банкротства, как правило, протекает быстро и безболезненно для должника», – рассказывает Сергей Лисин, советник BGP Litigation. Когда речь идет о бизнес-банкротствах, общий размер задолженности физлиц исчисляется сотнями миллионов рублей – например, у поручителей по кредитам бизнесу, приводит пример Лисин. Такие банкротства носят затяжной характер и затратны в части проведения как для кредиторов, так и для должника.
Долгий путь принятия закона о банкротстве граждан привел к тому, что в итоге закон стал «компромиссом компромиссов». Несмотря на это, в целом нормы закона о банкротстве граждан получились гораздо более прогрессивными по сравнению, например, с банкротством юридических лиц. Преодолена монополия кредиторов на принятие решения о выборе реабилитационной или ликвидационной процедуры, по большому количеству требований можно оперативно начать конкурсный процесс, не дожидаясь судебного акта. В практике применения закона появилась процессуальная консолидация – объединение дел о банкротстве супругов, банкротство иностранных граждан. В целом работу закона можно оценить позитивно, за исключением ряда моментов. – Рустем Мифтахутдинов, доцент МГЮА, судья в отставке
Механизм банкротства граждан необходим и физлицам, и кредиторам. С одной стороны, закон создан для честных, но неудачливых граждан, лишенных какого бы то ни было иного шанса освободиться от долгов и начать нормальную жизнь. С другой стороны, кредиторы получили новый инструмент для взыскания долгов, в первую очередь, с состоятельных должников – бенефициары компаний, поручители, – успешно уходящих от ответственности вне процедур банкротства. – Юлия Литовцева, руководитель практики банкротства и антикризисной защиты бизнеса «Пепеляев Групп»
Востребовано, но не слишком
Число проблемных должников в России превышает 600 000, однако после вступления в силу закона массового банкротства граждан не последовало. Общее число заявлений на конец сентября 2016 года по данным системы Casebook составило почти 33 тысячи,то есть примерно 5,5% от числа потенциальных банкротов. Из них арбитражным судом принято к рассмотрению 14,8 тысяч, всего 2,5%. За год добиться признания себя банкротами смог лишь 671 человек.
Для сравнения, по данным Американского института банкротства в США в 2015 году было подано 519 000 заявлений по процедуре, предусмотренной главой 7 Кодекса США о банкротстве, являющейся аналогом нашей процедуры реализации имущества, приводит статистику Радик Лотфуллин, советник Saveliev, Batanov & Partners. То, что банкротства граждан вряд ли приобретут массовый характер, было понятно с самого начала, сходятся эксперты: у фактических банкротов просто нечего взять. «Нет интересанта банкротства, поэтому большинство случаев до суда так и не доходят. Вот в США другая картина, там 90% банкротств – потребительские. Но там десятилетиями насаживалась культура жизни в кредит. Поэтому у людей есть что забрать», – объясняет Василий Раудин. Тем не менее, уже в декабре 2015 года число исков о банкротствах физлиц превысило соответствующий показатель по юрлицам.
Нет и широкого применения реабилитационных процедур. «Большая часть уже введенных процедур (примерно, 2/3) – это не реструктуризация долгов гражданина, а процедура реализации имущества должников. Это говорит в том числе о том, что пока кредиторы в большинстве случаев либо не видят оснований, либо не заинтересованы в предоставлении рассрочки или использовании иных реабилитационных механизмов», – констатирует Юлия Литовцева, руководитель практики банкротства и антикризисной защиты бизнеса «Пепеляев Групп».
Почему нет массовости
Процедура банкротства граждан не приобрела массовый характер благодаря повышению порога задолженности с 50 000 руб. (эта сумма фигурировала в первоначальном законопроекте) до 500 000 руб., уверен Иван Коршунов, юрист судебно-арбитражной практики Адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». В результате банкротство граждан по большей части используют те, кто выступил поручителем по обязательствам на значительные суммы. Но есть и целый ряд других причин, препятствующих активному использованию процедуры.
Во-первых, это недостаточная информированность населения о вопросах банкротства физлиц. По различным оценкам, свыше 50% должников, испытывающих финансовые трудности, не владеют полной информацией о механизмах, которые открывает перед ними банкротство, приводит статистику Рустем Мифтахутдинов, доцент МГЮА, судья в отставке. Проблему могло бы решить создание консультационных центров, в том числе при судах, в которых, например, помощники судьи проводили бы разъяснительную работу, считает он: «За рубежом многие такие центры просвещения для граждан функционируют на бесплатной основе».
Он же называет и следующую причину – психологию российского должника. «Слова «банкрот», «банкротство» несут в обществе негативную окраску. Что бы кто не говорил, у нас считается неприличным в целом не возвращать долги. Мало кто понимает, что банкротство не только способ освобождения от долгов с полной продажей имущества, но и процедура урегулирования ситуации сложной с помощью суда».
Невозможно найти разумное объяснение тому, что банкротный механизм реструктуризации долга не используется валютными ипотечниками. Ведь для того, чтобы вернуться навсегда к прежней ставке, достаточно доказать суду, что банк при сохранении прежнего рублевого платежа по ипотеке получит больше, чем при немедленной продаже квартиры. Учитывая, что цены на жилье практически не изменились, сделать это несложно, но должники не спешат. Возможно, все просто ждут самого первого смелого. Возможно, многих останавливает то, что некоторые юристы считают, что по завершении процедуры реструктуризации долга должник должен прийти к состоянию, позволяющему выплачивать долг в привязке к валюте. Многим, к сожалению, сложно представить, что план реструктуризации может навсегда трансформировать валютный кредит в рублевый, но повторюсь, если в результате банк получит больше, чем от продажи предмета залога, то возможно всё. Это бы существенно снизило социальную напряженность, но сами граждане пассивны». – Рустем Мифтахутдинов, доцент МГЮА, судья в отставке
Не подталкивает должников к использованию процедуры и судебная практика. Многие должники не спешат только по той причине, что не хотят быть первыми в ситуации отсутствия четких и понятных ориентиров в отношении нюансов применения закона, уверен Мифтахутдинов.
Хорошая теория, неоднозначная практика
В целом тем, как складывается судебная практика, опрошенные Право.ru эксперты довольны. Подавляющее большинство дел о банкротстве, около 98%, завершаются в интересах должника. Впрочем, иногда судьи подходят к должнику со всей строгостью. «Арбитражные судьи привыкли судить без особой жалости, они имеют дело с компаниями, предпринимателями. А здесь-то люди, и они далеко не всегда виноваты. У них есть семьи, дети, старые родители, и порой судебные акты по делам о банкротстве разрушают судьбы многих людей», – говорит Василий Раудин.
В условиях, когда практика по подобным делам только начала формироваться, как нельзя кстати оказались и разъяснения Верховного суда, без которых судам было бы труднее разобраться с новым законом. «Наиболее значимыми разъяснениями (постановления ВС РФ от 13.10.2015 № 45; см. «Пленум ВС принял постановление о банкротстве физлиц без «мошенничества») можно назвать вывод о том, что реабилитационная процедура должна закончиться не полным погашением всей задолженности, а способностью должника исполнить эти обязательства в дальнейшем. Также не менее ценны разъяснения, посвященные возможности суда оценить экономическое состояние должника, в том числе индивидуального предпринимателя, и навязать кредиторам план реструктуризации долга. Для граждан, испытывающих проблемы с платежами по валютной ипотеке, это может стать одним из вариантов спасения», – отмечает Рустем Мифтахутдинов.
Вместе с тем кредиторы и суды далеко не всегда оказываются в состоянии защитить должника и отказаться от привычной модели поддержки кредитора. Основной критерий для освобождения от обязательств – добросовестность должника, при этом, что такое «добросовестность», в законе не поясняется. В отсутствие устоявшейся практики по этому вопросу суды импровизируют, говорит Илья Ильин, и. о. руководителя подразделения «Банкротство физических лиц» правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры». «Поэтому в судебной практике начали появляться судебные акты, в мотивировочной части которых арбитражные суды указывают на недобросовестность должника по причине того, что «должник принял на себя заведомо неисполнимые обязательства», «законодатель предусмотрел в качестве обязательного условия … проведение расчетов, то есть обеспечение добросовестного сотрудничества должника с кредиторами, финансовым управляющим». Подобные решения сами по себе – явное несоответствие целям закона о банкротстве, потому что губят основную идею закона – дать гражданину право на освобождение от обязательств.
Иногда граждан не признают банкротами потому, что при реализации имущества не будут частично удовлетворены требования кредиторов. Суды указывают, что при полном отсутствии имущества у должника процедура сведется лишь к констатации факта отсутствия имущества и освобождению гражданина от обязательств, что не является правовой целью банкротства граждан. Очевидно, что такой подход противоречит целям принятия закона, говорит Радик Лотфиуллин, а именно предоставить добросовестным гражданам цивилизованный способ освободиться от долгов и начать жизнь с чистого листа (т. н. “fresh start”). «Конечно, конкретным кредиторам нехорошо от того, что долг не возращен, но позитивные экономические последствия для государства перекрывают этот негативный эффект, – комментирует ту же проблему Рустем Мифтахутдинов. – Гражданин из вечного должника, скрывающегося от кредиторов и стимулирующего серые рынки труда, превращается в нового прозрачного работника и потребителя». Баланс инересов кредиторов достигается за счет того, что повторное освобождение от долгов невозможно, если вторая процедура возбуждена в течение пяти лет с даты завершения предыдущей, указывает он. План реструктуризации долга можно утвердить повторно только через восемь лет.
Банкротство не по карману
Как основную проблему при проведении банкротной процедуры эксперты чаще всего упоминают ее стоимость: банкротиться по карману только состоятельному человеку. В среднем по оценкам экспертов оценивают расходы на банкротство физлица – от 46 до 55 тыс. руб. без учета затрат на услуги юриста – значительная сумма для гражданина с низким доходом. «По данным РССОАУ на издержки процедур уходит около 56% от конкурсной массы должника», – уточняет Юлия Литовцева.
Основные проблемы должников – граждан видны в приведенной в публикации статистике: большое количество прекращенных судом процедур (около 2000 шт.) связано с отсутствием кандидатуры финансового управляющего или средств на финансирование процедуры; возвраты судом заявлений о признании банкротом (около 4000 шт.) в основном происходят в связи с отсутствием в приложениях к заявлениям регламентированного законом комплекта документов. Между тем приняты некоторые меры, способствующие решению этих проблем: в июле 2016 было увеличено вознаграждение финансовых управляющих за проведение одной процедуры в деле о банкротстве с 5000 до 25 000 руб.; обсуждается вопрос о снижении размера государственной пошлины за подачу заявлений о признании банкротом с 6000 до 300 руб.; Минэкономразвития разрабатывает критерии упрощенной процедуры банкротства гражданина.
Внимание массовых кредиторов было сосредоточено на проблеме мониторинга граждан-банкротов, получивших легальную возможность не делать уведомления о предстоящем банкротстве. Это привело к потребности в новых ресурсах, позволяющих вести мониторинг банкротной активности граждан, – в частности сервис casebook анонсировал сервис контроля вновь поданных заявлений на этапе их регистрации арбитражными судами. –Владимир Ефремов, юрист, автор блога caselaw.today
Кроме того, механизм банкротства сложный и продолжительный: реструктуризация долгов занимает до трех лет, а реализация имущества обычно длится не менее полугода. Чтобы число завершенных процедур возросло, нужна дифференциация регулирования процедур в зависимости от размера доходов, обязательств и объема активов гражданина. Для малоимущих граждан механизм вхождения в банкротство и применимых процедур должен быть максимально простым, но с сохранением возможности перехода к обычной процедуре в случаях выявления фактов сокрытия активов, долгов в большем размере и т. п.
Еще одна проблема – недостаточная финансовая мотивированность арбитражных управляющих. По закону вознаграждение составляет 10 000 руб. за процедуру, а участие в процедуре банкротства физлица несет повышенные риски. «Изначально они получали в пятнадцать раз меньше, чем управляющие компаний. Теперь им подняли ставку, они получают «всего» в 6 раз меньше. Понятно, что за такие скромные деньги проникнуться сочувствием и уважением к гражданину может далеко не каждый. Отсюда порой излишне жестокая позиция управляющих к своим подопечным», – объясняет Василий Раудин.
Получается странная ситуация: банки выдают кредиты гражданам без достаточной проверки их платежеспособности, граждане тратят деньги неизвестно на что, а проводить процедуру банкротства должны арбитражные управляющие за вознаграждение, не соответствующее ни объему их обязанностей, ни риску быть лишенным заниматься своей профессиональной деятельностью. – Радик Лотфуллин, советник Saveliev, Batanov & Partners
