В Дохе 17 апреля состоится встреча стран – экспортеров нефти, на которой стороны планируют прийти к консенсусу по вопросу заморозки уровня добычи сырья. Инициатором переговоров стала Россия, экономика которой сильно пострадала от падения барреля. А камнем преткновения является позиция Ирана, не собирающегося фиксировать уровень добычи до наращивания досанкционных объемов. О том, насколько важны решения предстоящего нефтяного саммита для стабилизации цен на сырье, и какие еще факторы влияют на укрепление барреля, «НИ» поговорили с членом комитета Госдумы по энергетике Иваном ГРАЧЕВЫМ.
– Весь нефтяной мир возлагает большие надежды на решения встречи в Дохе, итоги которой могут развернуть баррель к росту. По вашим прогнозам, чем завершатся переговоры?
– Думаю, что с большой вероятностью стороны договорятся о заморозке, потому что ценам на нефть пора расти. Единственная проблема – позиция Ирана, который отказывается заморозить добычу. Но я полагаю, что интересы этой страны все-таки удовлетворят в подписанных соглашениях и дадут Тегерану право нарастить добычу нефти до досанкционного уровня в 4 млн. баррелей в день.
– Какие факторы указывают на то, что ценам на нефть пора расти?
– В течение последних полутора лет наблюдается серьезное недоинвестирование отрасли – порядка 20%. Если положение дел сохранится еще на полтора года, то это приведет к катастрофическому снижению производства нефти в мире. Дело в том, что легкодоступные месторождения кончаются, поэтому в новые проекты нужно вкладывать деньги, а из-за низких цен на нефть компании капиталовложения не делают.
В то же время есть три фундаментальных фактора, которые гарантируют рост цен на нефть вне зависимости от решений в Дохе. Во-первых, растет уровень энергопотребления, вместе с ним закономерно растет спрос на нефть, а затем и цены. Во-вторых, совершенно очевидно, что солнце, ветер и другие возобновляемые источники не выдерживают конкуренции и для большой энергетики не имеют весомого значения. В-третьих, дешевые месторождения кончатся уже очень скоро, соответственно, нефть подорожает. Все остальные факторы – это спекуляции и политика.
– А как же быть с переизбытком предложения на рынке нефти, которого так опасаются страны-участницы встречи в Дохе при существующих темпах наращивания добычи?
– На самом деле, переизбыток очень маленький. В прошлом году он составлял 1,5 – 2 млн. баррелей в день. При этом шло снижение добычи американской сланцевой нефти примерно на 1 млн. из-за нерентабельности месторождений, а потребности росли на 1,5 млн. Таким образом, профицит легко исчерпывался уже к осени прошлого года.
– Что же помешало баррелю вырасти еще тогда?
– Полтора года назад и в ноябре прошлого года произошел выброс нефти на рынок от Саудовской Аравии объемом 1 млн. баррелей в день для поддержания низких цен искусственным образом. В нем не было никакой необходимости, кроме разве что политического давления на Россию в качестве санкций.
– Насколько эффективными стали эти санкции и как отразился период низких цен на всей нефтяной отрасли России?
– Считаю, что искусственный перелом ситуации с ценами на нефть стал самой эффективной частью санкций. Из-за низких цен наша страна значительно сократила инвестирование в отрасль – например, свернула работы по геологоразведке месторождений на северном шельфе.
– Получается, что рынок нефти – это поле для ценовых войн между странами-производителями. Кто против кого сражается?
– Я так понимаю, что на решения Саудовской Аравии влияют США. Насколько мне известно, королевство в военном плане себя обеспечить не может и пользуется поддержкой Штатов, без которой оно абсолютно уязвимо. На мой взгляд, все эти искусственные выбросы нефти были согласованы с США.
Однако с точки зрения экономики у США – крупного производителя и потребителя нефти и газа – большие проблемы с отраслью. Примерно две трети их добычи сланцевого газа и нефти оказались нерентабельны. Для экономики, которая еле-еле растет, массовое банкротство «нефтянки» – очень серьезная проблема. Поэтому Америка уже «наелась» низкими ценами на энергоносители и тоже заинтересована в их повышении.
– А как же быть с позицией Ирана, который намерен наращивать добычу, и может тем самым сорвать грядущие договоренности?
– Считаю, что Иран занял совершенно честную и справедливую позицию относительно наращивания добычи до досанкционного уровня. Это наращивание кардинально не изменит ситуацию с переизбытком нефти, так как 4 млн. барреля в день – очень немного для мирового рынка, тем более в Иране увеличивается собственное потребление сырья, которое не идет на экспорт. Кстати, квоту Ирана на добычу, которую он потерял во время действия санкций, забрала все та же Саудовская Аравия, которую теперь должна ее вернуть. Поэтому саудиты еще и антииранскими мотивами руководствуются.
– Тем временем в России с начала года добыча нефти тоже наращивается, несмотря на договоренности по заморозке. С чем это связано?
– Я считаю, зря наращивается. Надо было зафиксировать добычу на уровне января, как и договаривались после первых переговоров, которые провел министр энергетики Александр Новак с рядом стран-экспортеров в феврале. Наверно, власти руководствуются соображениями тактического характера.
– Что вы имеете в виду?
– Видимо, Россия демонстрирует потенциальную возможность наращивания добычи, как это делала Саудовская Аравия, пытаясь объемами нефтедобычи компенсировать бюджетные потери и всем показать, что резервов нефти у нее достаточно.
– А этих резервов нашей стране надолго хватит для демонстрации мощи?
– Ненадолго, у России и Саудовской Аравии они постепенно кончаются. Есть такая теория Хотеллинга, которая гласит, что, анализируя кривую роста добычи, можно спрогнозировать начало ее спада. Так вот, если следовать этой теории, то становится очевидно, что в ближайшее время в России зафиксируется спад добычи на старых месторождениях. То же самое вскоре произойдет и в Саудовской Аравии.
– Всех, безусловно, интересуют конкретные прогнозы по цене нефти. Чего ждете вы?
– Я думаю, что в короткие сроки цена за баррель установится в районе 60–70 долларов. При таких ценах добыча нефти в России будет приносить прибыль, которая при нынешних 40 долларов за баррель вряд ли достигается. На мой взгляд, есть все шансы, что стоимость бочки вернется и к уровню 110 долларов, но трудно сказать, когда именно это произойдет. При цене в 110 долларов прибыльной будет даже добыча тяжелых пород сырья – битумозных сортов в Канаде и сланцевых – в США, которые сейчас добываются в убыток. Если же на предстоящей встрече в Дохе не договорятся о заморозке, то в ближайшей перспективе рост цен приостановится, но, уверен, что через полтора года все равно случится мощнейший подъем нефтяных котировок.
Справка «НИ»
Иван Дмитриевич ГРАЧЕВ родился 19 февраля 1952 года в Якутске. В 1973 году окончил Казанский государственный университет. Кандидат физико-математических наук с 1983 года. С 2010 года – доктор экономических наук. Депутат Государственной думы первого – третьего и пятого – шестого созывов. Председатель комитета по энергетике Госдумы шестого созыва. Автор многочисленных научных работ, монографий и 10 изобретений.
