Фиктивные банкротства лишают бюджет налоговых доходов
«Уплыть» от долгов теперь может каждый россиянин. Правда, не все этим пользуются добросовестно. Фото: PhotoXpress
Банкротства стали инструментом ухода от налогов и долгов. После них погашаются только 5-10 процентов задолженности. Слабое наказание и пробелы в законе позволяют это делать. Как изменить ситуацию?
Тут важно не только не допустить массовых банкротств, но и избежать злоупотреблений. И помнить, что главная цель банкротства — не обслуживание интересов лиц, зарабатывающих на этих процедурах, а восстановление платежеспособности должника либо, если это невозможно, справедливое удовлетворение требований кредиторов. Но далеко не во всех случаях участники процедур банкротства соблюдают предусмотренную законом направленность.
Этот механизм часто используется для передела собственности, рейдерских захватов. Более того, недобросовестные должники с помощью банкротства могут безболезненно освободиться от претензий кредиторов.
Банкротство также зачастую становится и одним из способов уклонения от налогов. Те, кто не желает их платить, стремятся с помощью банкротства избавиться от задолженности без существенных материальных потерь. Правовая система должна отвечать на эти вызовы своевременно.
Ключевой фигурой в любом деле о банкротстве является арбитражный управляющий. От его действий зависит, в чьих интересах будет идти каждая конкретная процедура.
Идеальная фигура арбитражного управляющего, описанная законодательством о банкротстве, — независимый, нацеленный исключительно на соблюдение закона профессионал. Но на практике это не так. Самым востребованным управляющим считается в России тот, кто отстаивает интересы своего клиента. А клиентами могут стать как собственники компаний-банкротов, которые стремятся вывести активы из бизнеса, одновременно освободившись от долгов, так и третьи лица, интерес которых крутится вокруг активов компаний-банкротов.
В рядах интересантов — и кредиторы, рассчитывающие на режим максимального благоприятствования при удовлетворении своих требований. Чтобы выгоды от таких клиентов не возобладали в действиях управляющих над буквой закона, законодатель ввел инструмент контроля — саморегулируемые организации (СРО) арбитражных управляющих. К сожалению, на практике этот механизм не заработал, как это предполагалось.
Да, СРО в этой сфере созданы, но не столько контролируют законность действий своих членов, сколько используются ими как инструмент лоббирования собственных материальных и нематериальных интересов. Иначе сложно объяснить факты, когда члены одного и того же СРО совершают многократные нарушения законодательства при ведении десятков процедур банкротства, в то время как ряд их коллег по СРО не ведут ни одной процедуры банкротства.
Трудно понять и то, почему почти всегда органом, отстраняющим арбитражных управляющих от ведения процедур за грубые или неоднократные нарушения закона, становится суд, а саморегулируемая организация о таких фактах ничего до момента вступления судебного акта в силу якобы не знает.
Значит, необходимы законодательные решения, возвращающие процедуры банкротства в русло законности и соблюдения интересов всех участников таких процедур. Нормы закона должны обеспечивать такой правовой режим, когда в выигрыше оказываются лица, соблюдающие правила, а не нарушители, злоупотребляющие правами.
Механизм ответственности — классический инструмент реагирования. Однако практика привлечения к ответственности арбитражных управляющих свидетельствует о том, что меры ответственности не препятствуют и не останавливают нарушителей.
Размер административных штрафов, например, за незаконные действия арбитражного управляющего, ограничен 50 тысячами рублей. Понятно, что такая сумма не может сравниться с объемом выгод, которые может получить управляющий или его клиент, переступив закон.
Более же действенное наказание в виде дисквалификации, как показывает практика, применяется только в одном случае из ста. В такой ситуации можно только приветствовать упорядочение правоприменительной практики Федеральным законом N 391-ФЗ от 29.12.2015, внесшим ряд изменений в законодательство о банкротстве и законодательство об административных нарушениях. В нем детализирована соразмерность наказания нарушению. В частности, смягчена ответственность за однократное нарушение закона арбитражным управляющим, организатором торгов и другими специальными субъектами процедур банкротства. Теперь это не может стать основанием для дисквалификации, более того, может быть применено предупреждение.
В то же время повторное серьезное нарушение закона в течение одного года повлечет именно дисквалификацию.
Профессиональное сообщество в данном случае только выиграет от отсутствия недобросовестных участников. В условиях, когда до половины членов СРО арбитражных управляющих не ведут процедуры банкротства, это не станет угрозой для существования как вида деятельности в целом. Да и суд всегда сможет ограничиться устным замечанием при отсутствии значимых угроз.
Конечно, такой подход законодателя не до конца устраняет особое положение работающих в сфере банкротства, по сравнению с гражданами других профессий. Трудовой кодекс, например, для всех устанавливает возможность увольнения за одно грубое или неоднократные негрубые нарушения.
Арбитражные же управляющие в первый раз даже за очень серьезное нарушение могут отделаться лишь предупреждением или штрафом и только во второй раз, да и то, если правонарушение серьезное, получат дисквалификацию от полугода. Проблемой является и то, что отсутствует сейчас механизм, который не позволял бы дисквалифицированному лицу участвовать в процедурах банкротства в любом другом статусе, не связанном со статусом должностного лица. Например, как привлеченному другим арбитражным управляющим специалисту.
Еще одна проблема. Далеко не все судебные акты о возмещении ущерба арбитражными управляющими исполняются. В том числе за счет страхования и компенсационного фонда СРО. Незначительный его размер приводит к тому, что СРО почти ничем не рискует. Отдельный арбитражный управляющий может делать что угодно. А в случае возникших проблем его попросту попросят выйти из СРО. Ущерб же, который понесли от его действий бизнесмены или бюджет, повиснет в воздухе.
Увеличение размера компенсационного фонда СРО, возможно, даст понять, что СРО — это не механическое объединение лиц, а рычаг воздействия на своих членов, вплоть до исключения, обеспеченный имущественной ответственностью СРО. В ином случае мотивации к надлежащему саморегулированию, которой ожидает от СРО государство, не будет.
Дополнительным рычагом для совершенствования процедур банкротства может стать назначение арбитражных управляющих по итогам их рейтингования и результативности проводимых ранее процедур. Те, кто соблюдал закон и был финансово эффективен, должны иметь преимущества при выборе для назначения на новые процедуры. Это станет существенным стимулом к устранению злоупотреблений в сфере банкротства.
Привлечение к процедурам банкротства корпоративных арбитражных управляющих, то есть не физических, а юридических лиц, — еще одна актуальная тема. Тенденции на рынке уже четко определились. Например, Агентство по страхованию вкладов по сути является корпоративным арбитражным управляющим на банковском рынке. Аналогичные трансформации будут происходить по страховым организациям. Такой положительный опыт, возможно, с другими управляющими, можно распространить и на другие сферы, наиболее уязвимые для злоупотреблений, например при банкротстве государственных и муниципальных предприятий. Дело в том, что лицо в качестве корпоративного арбитражного управляющего менее всего подвержено личной материальной заинтересованности.
В сфере банкротства должно быть все больше возможностей для справедливого распределения активов должника, в том числе и путем их возврата или привлечения контролировавших должника лиц к погашению долгов, возникших по их вине. Механизмы субсидиарной ответственности, специальные основания признания сделок недействительными, если они совершены перед банкротством, могут при их дальнейшем совершенствовании эффективно противостоять фиктивным и преднамеренным процедурам банкротства. Но их как и процедуру банкротства в целом нужно оценивать в первую очередь на предмет их финансовой выгоды, а не имитации процесса, когда в среднем в банкротстве погашаются только 5-10 процентов долгов. И через фильтр ключевой цели и должны проходить все предполагаемые изменения законодательства о банкротстве.
По данным Управления обеспечения процедур банкротства Федеральной налоговой службы России:
Более 0,5 миллиарда рублей — таков размер непогашенных арбитражными управляющими убытков, причиненных ими в делах о банкротстве.
Более 4 тысяч — таково число ежегодно устанавливаемых судами нарушений со стороны арбитражных управляющих.
На 20 процентов выросло количество должников в процедурах банкротства за последние три года.
19 процентов — за такую часть от рыночной стоимости, определенной оценщиком, в среднем реализуется имущество банкрота.
До 20 процентов конкурсной массы тратится на арбитражных управляющих и привлеченных ими лиц.
4,8 процентов — столько поступает в бюджет от долгов, которые уходят в процедуры банкротства.
