Экс-министр экономики РФ Андрей Нечаев Георгий Степанов
Худшее для российской экономики еще впереди, утверждают аналитики международного рейтингового агентства Moody’s. По их мнению, два последовательных квартала экономического спада означают, что Россия находится в рецессии. Возобновившееся снижение цены нефти уронило рубль более чем на 20%, что может привести к новому всплеску инфляции, разрушающей доходы, к усилению спада инвестиций и углублению рецессии. А международные санкции фактически отрезали российским банкам и компаниям доступ к международному капиталу, указывает Moody’s. Так ли все безнадежно в отечественной экономике, с какими рисками и вызовами ей еще предстоит столкнуться – об этом «НИ» побеседовали с председателем партии «Гражданская инициатива», министром экономики РФ в 1992–1993 годах Андреем НЕЧАЕВЫМ.
– ВВП России в первом полугодии снизился на 4,6%. Можно ли считать это дном кризиса?
– Ситуация сейчас действительно крайне непростая, и думаю, что «дно» кризиса еще не пройдено, хотя многие представители наших экономических властей не раз уже заявляли об обратном. Сначала нам заявляли, что пик кризиса пришелся на апрель-май. Потом его перенесли на июль. Думаю, что это не последний перенос. Не видно факторов, которые бы позволяли говорить о том, что Россия может в ближайшее время вернуться к экономическому росту. Зримо падают и инвестиции, и потребление. Соответственно будет ухудшаться и ситуация на валютном рынке. Чудес не бывает: если экономика страны в кризисе, ее валюта укрепляться никак не может. Такие внешние факторы, как закрытие западного рынка капитала и падение цен на нефть, явно не исчезнут в ближайшее время. Конечно, есть так называемый эффект слабой базы: низкие показатели конца 2014-го чисто формально могут привести к тому, что падение ВВП в годовом измерении замедлится. Но то, что мы не выйдем в положительную зону по показателям экономического роста, для меня совершенно очевидно.
– Какие основные финансово-экономические риски сейчас актуальны для России?
– Главный риск – это, как мне представляется, неадекватность экономической политики. Где-то в середине «нулевых» был взят курс на построение своего рода государственного капитализма. Ключевая роль в данной модели принадлежит нескольким десяткам крупных, подконтрольных государству компаний, причем преимущественно сырьевых. Этот курс, который худо-бедно себя оправдывал в условиях высоких цен на сырьевые ресурсы, сейчас очевидно превратился в путь в никуда, в тупик. Не случайно у нас падение основных макроэкономических показателей идет с 2012 года, то есть оно началось задолго до украинских событий, до санкций, до обострения геополитической ситуации и даже до падения цен на нефть. Так что мы нынче переживаем системный кризис. Ну а остальное – «по мелочам»: риск девальвации, неустойчивость банковской системы и так далее.
– На этом фоне можно ли всерьез говорить об угрозе дефолта для России?
– Дефолт, аналогичный тому, что был в августе 1998-го, нам не грозит, поскольку внешний долг федерального правительства умеренный. Однако крайне велика опасность того, что ряд регионов окажутся банкротами. В последние годы и особенно месяцы катастрофически росла задолженность субъектов Федерации, суммарно она сейчас превышает 2,6 триллиона рублей. У большинства регионов растет дефицит бюджета. Причем чем дальше, тем больше ситуация усугубляется с учетом того, что значительная часть нагрузки, в том числе по исполнению социальных обязательств, была переложена на них, а достаточного для этого количества денег им не дали.
– Куда будет дрейфовать рубль?
– Думаю, нас ждет продолжение плавной девальвации рубля. Без обвалов, без каких-то драматических скачков, как это было в конце прошлого года. Все факторы, которые способствуют обесценению рубля, остаются. Более того, на рынок повлияют два очень важных момента. Первый – это ожидаемое осенью повышение учетных ставок Федеральной резервной системы США. Ясно, что капитал в этом случае пойдет в Америку, в том числе с развивающихся рынков, включая российский. Второй момент – это как скоро начнет сказываться эффект снятия санкций с Ирана и соответственно как быстро иранцы смогут нарастить свой экспорт нефти после отмены санкций, что скажется на ее цене. Эти два фактора могут ускорить девальвацию рубля.
– Есть ли у нас какие-либо иные основания рассчитывать на экономический рост помимо надежды на то, что нефть снова подорожает?
– Эти основания можно создать, но для этого, повторюсь, необходимо кардинально поменять экономическую политику. Дальше начинаются уже технологические нюансы – как изменить систему рефинансирования, чтобы деньги доходили до реального сектора, как на деле, а не на словах поддержать малый и средний бизнес, как повысить защищенность собственности. И здесь немалую роль играет фактор независимости судебной системы. Как создать благоприятный инвестиционный и предпринимательский климат, известно и не раз говорилось и с официальных трибун, но, к сожалению, очень мало что делается в этом направлении реально.
– Могут ли нынешние сложности в экономике привести к каким-либо социальным и политическим сдвигам?
– Безусловно. Уровень жизни зримо ухудшается, и особенно негативно на нем отразилась ситуация с девальвацией рубля и так называемыми антисанкциями. Пока, правда, надо отдать должное нашим официальным пропагандистам, им удается через телевизионные госканалы зомбировать население, переключать внимание людей на «происки внешних врагов», на Украину и так далее. Но рано или поздно в этой схватке телевизора и холодильника последний скажет свое слово.
