Российский средний класс расстается с амбициями Георгий Степанов
В нынешнем году россияне, относящие себя к среднему классу, будут тратить на пропитание свыше половины (50–55%) своих доходов. Как отмечается в исследовании, подготовленном аналитиками «ВТБ Капитал», такими темпами этот показатель не рос даже в кризис 2008–2009 годов. Столь резкий сдвиг баланса в кошельках тех, кто относит себя к среднему классу, оборачивается не только проблемами с покупкой товаров длительного пользования, таких как холодильник или телевизор. Речь идет о вещах куда более серьезных. О том, что страна фактически лишается того станового хребта, которым в современном обществе принято считать средний класс и от «самочувствия» которого во многом зависят социально-экономические перспективыразвития страны.
Санкции и продуктовое эмбарго, обвал цен на нефть, структурные изъяны и падение темпов развития отечественной экономики – все это, сойдясь в одной точке, воплотилось для населения России в новую реальность. Планировать жизнь на месяцы вперед стало невозможно. Впервые с 2009 года сократились реальные доходы и зарплаты. Согласно опросу ВЦИОМ, средняя декларируемая сумма покупки легкового автомобиля снизилась за два года с 13 тысяч до 9,2 тысячи долларов. Минимум в два раза упал спрос на зарубежные туры.
Удар кризиса пришелся прежде всего по тем россиянам, которых принято считать средним классом. По тем, кто мог себе позволить обзавестись личным автотранспортом и недвижимостью, кто выплачивал автокредиты и ипотеку, кто регулярно отдыхал за границей.
Но в чем особенность отечественного среднего класса? У нас он не такой, каким его описывают в иностранных учебниках. В теории среднему классу по определению свойствен запрос на определенный уровень гражданских свобод и на устойчивость социально-политической системы. На Западе это – основной производитель и потребитель материальных благ, это – консолидированное сообщество экономически свободных граждан, к которым там относят врачей, учителей, инженерно-технический состав, менеджеров, предпринимателей.
В России же первые две группы представлены в среднем классе крайне слабо. Как показало исследование Института социологии РАН, его профессиональную основу составляют работники государственного сектора. Типичный представитель – чиновник с высшим образованием и зарплатой не менее 40 тыс. рублей, с жильем собственным или в ипотеке. Также обязательна кредитная история в нескольких банках.
«Это средний класс иного, по другим лекалам скроенного общества, – говорит руководитель департамента социологии НИУ ВШЭ Александр Чепуренко. – Общества, в котором преобладают не горизонтальные, а вертикальные связи. В котором вовсе не инновационная, а административная рента является движущим мотором предпринимательства. Ядро среднего класса в сегодняшней России – не лица свободных профессий, а госбюрократия и отчасти те, кто ее лечит, одевает, причесывает, учит ее детей, отстаивает ее интересы в суде. Те, кто так или иначе сидит на игле рентной экономики…»
Разумеется, эта категория не однородна, отмечает эксперт. В ней есть и представители бизнеса и рабочих профессий, и успешные ученые и деятели искусства, но не они задают тон, не они формируют нормы и ценности этого сословия. «Да, наш так называемый средний класс – скорее сословие, до странности напоминающее мещанство в царской России конца XIX – начала XX века. Наконец, есть и некая гибридная группа: офисные работники, фрилансеры, рантье и прочие, кто живет по сути за счет встраивания в цепочку перераспределения», – утверждает г-н Чепуренко.
Очевидно, что под удар кризиса попали все эти люди, а государство оказалось неспособно их защитить. В результате, как показал опрос «НИ», средний класс истончился до 15% населения.
«Городской креативный класс уничтожается, потому что ему банально кушать нечего, уровень потребления падает, – сказал «НИ» преподаватель ВШЭ Кирилл Мартынов. – С другой стороны, та часть среднего класса, которая «кормится» от государства, тоже оказалась под ударом. Вся его динамика базировалась на идее, что каждый новый год у нас нефтяных доходов больше, чем в предыдущий. Но как только эта «машинка» сломалась, выяснилось, что денег на всех не хватает. Прежняя ресурсная модель исчерпала себя, а новой пока не предвидится. И все это, добавлю, накладывается на проблему смены поколений».
Между тем дважды – в начале 1990-х и 2000-х годов – советскому, а затем российскому среднему классу удалось вполне успешно преодолеть кризисные обстоятельства. Однако аналитики сомневаются, что история повторится. В 1990-е многие из тех граждан, чьи вклады «сгорели» в Сбербанке, имели еще и другие накопления, и другие возможности адаптации. Собрав по знакомым 300 долларов, можно было затеять кооператив, заняться челночной деятельностью, открыть консалтинговое бюро… Масса научных сотрудников довольно быстро переориентировались на финансы и маркетинг. В начале 2000-х населению страны после дефолта на помощь пришла дорожающая нефть.
Сегодня ситуация принципиально иная, и развивается она пока по наихудшему из возможных сценариев. По уровню закредитованности среднего класса Россия опережает страны Запада в среднем в два раза. Каждый второй его представитель в возрасте до 35 лет имеет невыплаченные долги и тратит на обслуживание кредита 31% от своих доходов. Безработица, в том числе скрытая, довольно активно растет. При этом актуален вопрос: куда податься потерявшим работу? В тех областях, где могли бы пригодиться быстро переучиваемые квалифицированные сотрудники, дефицита кадров нет. Традиционные альтернативные модели выживания («огород») для среднего класса не характерны.
Опрошенные «НИ» эксперты полагают, что в этих условиях внутри среднего класса будет усиливаться дифференциация – мелкие чиновники, силовики и часть бизнесменов перейдут или уже перешли в разряд «городской бедноты». На фоне убыли работоспособного населения наблюдатели фиксируют и процесс деквалификации рабочей силы. «Если вы ничего не можете дать своим детям, и из-за отсутствия у вас денег их ждет в лучшем случае карьера продавца в киоске мобильной связи, то никакой профессиональный статус не позволит считать вас полноправным представителем среднего класса», – говорит замдиректора Института социологии РАН Наталья Тихонова.
«Мы имеем дело с глобальным структурным перекосом, с полной деградацией тех слоев, которые идентифицируют себя со средним классом, – заметил в беседе с «НИ» руководитель проекта «Экономика и финансы» Института современного развития Никита Масленников. – Например, за последние годы в сфере малого и среднего предпринимательства произошел настоящий обвал: около миллиона человек выбыли из этой социальной категории. Причем – сознательно, публично, сдав лицензии и заявив: «Все, с меня хватит!» Порывая с прежними делами и корпоративными связями, люди уходят в стратегию индивидуального выживания, и это становится массовым явлением».
Нынешний российский кризис г-н Масленников называет многоступенчатым, сравнивая его с ракетой, которая летит неизвестно куда и разваливается по пути: «У нас системный кризис управления. Правительство провозглашает антикризисный план, обещает, что рецессия будет преодолена за счет темпов роста ВВП в четвертом квартале. Вот только эти темпы будут чуть выше 1%. А чтобы выполнить все взятые властью обязательства – социальные, оборонные, крымские, севастопольские, все прочие – нужны 3,5–4% роста».
Эксперт указывает, что среди критериев, определяющих западный стандарт среднего класса, есть один, который у нас обычно игнорируется: «Это обязательное участие в финансовых инструментах, присутствие на финансовом рынке. В России на всех биржах открыто индивидуальных счетов лишь около 880 тысяч. При этом активных игроков – чуть больше 300 тысяч. А в США на бирже в режиме онлайн присутствуют почти 40 млн. домохозяйств».
Как показывает опыт, экономики тех стран, где существует широкая прослойка среднего класса, сохраняют повышенную устойчивость даже в турбулентные времена. Когда богатые снижают свою инвестиционную активность, а бедные потребляют меньше, чем до кризиса, средний класс в целом остается в прежнем режиме потребления, исполняя роль основного драйвера экономики, ее «подушки безопасности».
Людей, пополняющих эту категорию, в мире становится все больше – такова глобальная тенденция. Согласно исследованию Goldman Sachs, к 2030 году лица с годовым доходом от 6 тыс. до 30 тыс. долларов составят примерно половину населения планеты (сейчас – 29%). Поставщиками нового среднего класса выступят четыре государства BRICS – Бразилия, Индия, Китай и ЮАР, а также Египет, Филиппины, Индонезия, Мексика и Вьетнам. Россия, увы, в этом списке больше не значится.
Греческий средний класс научился экономить
Несколько лет назад греческие СМИ облетела фотография с изображением очереди за бесплатной едой, которую раздают благотворительные организации. Ранее стоять в такого рода очередях было уделом бездомных, алкоголиков и наркоманов. Теперь же бесплатный суп получали главным образом вполне прилично выглядящие люди, из тех, кого принято именовать средним классом. Газеты возмущались: вот до чего довела страну проклятая политика экономии. Однако прилично одетых людей в бесплатных столовках от этого не убавилось.
Кризис в Греции действительно резко изменил привычки среднего класса. Появилось то, чего раньше не было, – греки стали экономить. Еще недавно казалось, что ничто на свете не может отговорить грека от ежедневного похода в таверну или от пышной свадьбы для отпрыска, на которую приглашаются не менее сотни гостей. Теперь же и свадьбы стали скромнее, и пустые места в питейных заведениях, которых в Греции великое множество, никого не удивляют. Если судить по данным государственной статистики, по сравнению с докризисным 2011 годом именно расходы на отдых (кафе, рестораны, культурные мероприятия) сократились сильнее всего – в среднем на 15%. Также греки стали меньше тратить на одежду и обувь (14%), бытовую технику (13%) и транспорт (12%). Последнее обстоятельство особенно бросается в глаза. Если раньше жители Эллады велосипеды особо не жаловали, то теперь увидеть в Афинах велосипедиста – уже не редкость.
Василий ДУНСКИЙ, Афины
Кризис в Испании нанес удар по сиесте
Испанцы живут в условиях кризиса уже не первый год и в каком-то смысле адаптировались к непростой экономической ситуации. Подданные короля Филиппа VI затянули пояса и пытаются пережить трудные времена, немного умерив свои аппетиты. Хотя до недавнего времени испанский средний класс жил явно не по средствам: 10–15 лет назад на городскую семью из 3–4 человек обычно покупалось в кредит два не самых дешевых автомобиля, многие улучшали жилплощадь, воспользовавшись дешевой ипотекой, или снимали более дорогое жилье – многокомнатную квартиру или загородный дом; люди активно путешествовали по Европе. Теперь, когда доходы среднего класса в Испании резко упали и многие его представители уже не первый год сидят без работы и вынуждены жить на деньги своих родителей-пенсионеров, от пижонских привычек приходится отказываться. Кризис заставил испанцев поменять свои привычки, заложенные еще их дедами и прадедами: трехчасовая сиеста (перерыв на обед с обязательным дневным сном) теперь во многих местах не практикуется, особенно в больших городах – Мадриде, Барселоне, Валенсии. Обед клеркам и служащим сократили до 1–1,5 часов. Приходится менять и привычный рацион, сокращая потребление морской рыбы, морепродуктов и говядины, которые не всем теперь по карману. Испанцы отказались от бесполезных подарков и безделушек на Рождество, дни рождения и детям к празднику Трех Королей. Нынче они предпочитают дарить друг другу практичные презенты – одежду, обувь, бытовую технику или продуктовые корзины.
Наталья ТИМАШОВА, Мадрид
