Арбитражный суд Московского округа поправил две инстанции, которые признали ничтожным решение собрания участников юридической компании об отстранении ее ликвидатора по его собственному иску. Акты АСГМ и 9-го ААС были основаны на том, что подобный спор является корпоративным, а истца можно отнести к другим участникам гражданско-правового сообщества, которые имеют право на обращение в суд. В кассации представитель ликвидатора апеллировал не только к ГК и АПК, но и к Концепции по развитию гражданского законодательства, но это не помогло.
Но в 2012 году компания Неоклеусов оказалась в эпицентре скандала с ЗАО «МЖК «Росинка». Его главный актив – одноименный поселок в Красногорском районе Московской области, недвижимость в котором сдавались иностранцам, главным образом дипломатам и бизнесменам. Основатель «Росинки» Олег Захаров к моменту своей смерти в 2006 году с помощью Неоклеусов организовал передачу акций в траст, а случившееся позднее его сыновья Александр и Владимир назвали рейдерской атакой. В начале 2011 года они включили в совет директоров «Росинки» Андреаса и Элиаса Неоклеусов, которые пообещали им новые инвестиции в бизнес. Но вместо этого, по мнению Захаровых, попытались организовать заключение кабальной сделки, которая привела бы к банкротству. Однако в итоге арбитражное разбирательство закончилось в их пользу (дело № А41-42445/13). Судья Арбитражного суда Московской области Наталья Иванова удовлетворила иск Захарова о присуждении ему 85 % акций «Росинки».
4 октября 2013 года участники юрфирмы решили ее закрыть и утвердили ликвидатором Александра Баранова, но вскоре, 22 ноября, решили поменять его на Нану Гулиян. Однако Баранов не согласился с отстранением и обжаловал его в Арбитражном суде Москвы (дело № А40-178535/13). Свои требования он обосновал тем, что на собрании 22 ноября не было кворума, так как, согласно протоколу, местом его проведения был Кипр, а Андреас Неоклеус, владелец 80-процентной доли, в это время находился за его пределами. А сам протокол, по мнению Баранова, фальсифицирован. Он сделал в суде соответствующее заявление, а также представил заключение эксперта, исследовавшего копию этой бумаги. Согласно выводам специалиста, она была изготовлена путем компьютерного монтажа. Кроме того, у Баранова были для суда другие, ранее составленные документы с подписью Андреаса Неоклеуса, где указаны иные его паспортные данные, нежели в спорном протоколе.
Баранов также настаивал, что решение о смене ликвидатора не входило в компетенцию собрания, а само оно было неправомерно проведено участниками самостоятельно – его должен был созывать ликвидатор. По мнению истца, налицо злоупотребление правом. По словам его представителя Валерия Кулешова, первый ликвидатор не понравился Неоклеусам тем, что стремился погашать требования кредиторов и работников, которые имеют право на удовлетворение вперед учредителей. Именно поэтому, как считает Баранов, они заменили его на Гулиян, которая с момента своего назначения фактически бездействовала. Представитель ответчика с корреспондентом «Право.Ru» общаться отказался.
Юрфирма-ответчик и ее владельцы, привлеченные в качестве третьих лиц, отвечали, что собрание было законным и правомочным, а интересы Баранова его решением вообще не затрагиваются. Более того, говорили они, законодательство не наделяет его правом на иск. Тут Неоклеусы и их компания ссылались на п. 1 ст. 43 закона об ООО (обжалование решений органов управления обществом) и п. 3 ст. 181.4 ГК (оспоримость решения собрания). Они, по мнению ответчика и третьих лиц, устанавливают, закрытый перечень тех, кто может обжаловать решения собрания в ООО, и это только его участники. Кроме них, в этих нормах никто больше не упоминается.
Но судья Кирилл Лисицын отверг этот аргумент. Он написал в своем решении, что ст. 225.1 АПК относит споры, связанные с ликвидацией обществ, к корпоративным, а п. 3 ст. 181.4 ГК говорит о других лицах, которые могут обжаловать решения собраний в ООО – об «участниках гражданско-правового сообщества». А к ним, по мнению судьи, относятся не только совладельцы юрлица, но и другие субъекты, включая ликвидатора, который в силу особого статуса одновременно является высшим органом управления и действует в интересах кредиторов.
Что касается обвинений в фальсификации протокола собрания 22 ноября, то, по мнению Лисицына, оппоненты Баранова не смогли их опровергнуть. Судья сличил три документа – оригинал, копию, на основании которой налоговые органы регистрировали изменения в ЕГРЮЛ, и копию, полученную Барановым. Они не были идентичны: на одной копии расположение печати отличалось от оригинала, а на другой оттиска вообще не было. Помимо этого, различалось расположение подписей.
Неоклеусы настаивали на том, что подписывали протокол, но Лисицын, согласно его решению, отнесся к их объяснениям скептически, потому что они не представили оригиналов двух других версий документа. Не принесли они и паспорт Андреаса Неоклеуса, данные которого соответствовали бы тем, что указаны в спорной бумаге. К тому же она не заверена нотариально, отметил судья и сделал вывод, что кворума 22 ноября не было, а потому решение собрания не имеет силы независимо от того, кто его опротестовывает. Здесь он сослался на п. 6 ст. 43 закона об ООО, согласно которому решения участников, принятые без необходимого большинства голосов, не имеют силы независимо от обжалования их в судебном порядке. В итоге 30 сентября 2014 года Лисицын признал спорное решение собрания ничтожным.
К моменту вынесения 24 ноября по этому решению постановления 9-го арбитражного апелляционного суда Неоклеусы назначили нового ликвидатора – Ильдара Гилязова. Произошло это 7 ноября. А во вторник на этой неделе, 10 марта, кассационную жалобу юрфирмы рассматривала коллегия АС Московского округа в составе Владимира Кобылянского, Натальи Денисовой и Елены Зверевой.
Представитель юркомпании Артем Мамыкин повторил ключевой довод о том, что у Баранова нет права на иск. Недоволен он был и выводами суда первой инстанции по трем вариантам протокола. По его словам, главное в них то, что тексты идентичны, а значит, воля участников не нарушена. Мамыкин просил предыдущие акты нижестоящих инстанций отменить и в иске отказать.
Позиция адвоката Баранова Валерия Кулешова была идентична выводам суда первой инстанции, а судья Кобылянский справился у него, какие конкретно нормы дают его доверителю право на иск. В ответ Кулешов сослался не только на звучавшие в решении суда первой инстанции п. 3 ст. 181.1 ГК РФ и ст. 225.1 АПК, но и на п. 4.2.1 и.4.2.2 Концепции развития гражданского законодательства, которые предусматривают оспаривание решений участников «заинтересованными третьими лицами».
– Генеральный директор-неучастник вправе подать такой иск? – спросил судья.
– Нет. Но ликвидатор – это совсем другое, у него особый статус, – отвечал Кулешов.
– А участники не вправе иного ликвидатора назначить? – поинтересовался у него Кобылянский. – Теперь он другой.
На этот вопрос ответила другой адвокат истца – Евгения Кузьмичева. По ее мнению, полномочия Баранова законно не были прекращены, а это значит, что фактически у общества два ликвидатора.
Но эти доводы не возымели действия на судей. Те отменили акты нижестоящих инстанций и отказали Баранову в иске.