Решение ЦБ снизить ставку стало неожиданным для рынка (из 32 аналитиков, опрошенных Bloomberg, только один предполагал снижение ставки) и вызвало негативную реакцию экспертов. Хотя абсолютное большинство также, как и ЦБ, прогнозирует замедление темпов роста цен во II полугодии — при отсутствии новых шоков, — смягчение денежной политики они сочли преждевременным: инфляция только набирает обороты и может остаться высокой, если ожидания высокого роста цен укрепятся.
«Центробанк ошибся», «принял поспешное решение», решили одни, а другие и вовсе заподозрили, что он «по факту проводит какую-то другую политику» или поддался давлению Кремля, который пошел навстречу банкирам и промышленникам. ЦБ объяснил решение снижением инфляционных и девальвационных ожиданий, но данные говорили об обратном: за январь рубль ослаб к доллару на 13%, темп роста цен замедлился незначительно (инфляция за 26 дней января — 2,1% против 2,6% за весь декабрь, т.е. по-прежнему более 2% за месяц). Опрос населения, который по заказу ЦБ проводит ФОМ, показал ухудшение этих ожиданий: в декабре 46% считали, что в ближайшие три месяца цены будут расти теми же темпами, а 33% — что рост цен ускорится (месяцем ранее так думали 25%). Поэтому в решении ЦБ некоторые аналитики усмотрели противоречие заявленного им приоритета снижения инфляции. И даже некоторые из тех, кто снижение ставки поддержал, сочли, что инфляция — просто меньшее зло по сравнению с проблемами банковского сектора. «Мы увидели, что не встретили понимания нашей политики», — признала Набиуллина и решила подробнее объяснить логику регулятора.
В «новой реальности», с которой ЦБ столкнулся раньше других, ему пришлось одновременно решать три задачи, перечислила Набиуллина: удержание инфляции под контролем, стабилизация валютного рынка, недопущение остановки кредитования. И «принимать непопулярные, болезненные, но абсолютно необходимые решения».
