Центробанку пора прибегнуть к массированным валютным интервенциям
Рынками движут настроения. Всем, кто в юности учился марксизму, предстоит поменять впитанные с молоком матери воззрения или потерпеть жестокое фиаско, единственной причиной которого станет неготовность признавать реалии рынка и современной экономики. Заводы, домны, шахты как стояли, так и стоят, работают. Метрополитен функционирует, гаишники смотрят за соблюдением ПДД, парикмахерские открыты. Вертикаль власти в воздухе не растворилась. Поклонники Глазьева, как обычно, возмущаются решением ЦБ повысить ключевую ставку — как же, мол, экономике брать кредиты? Всё как всегда.
Только рубль все падает — его вчерашний курс на Московской бирже (71,85 руб./$ к 19.20) уже более чем вдвое ниже июльского. За последние двое суток максимальный разброс значений курса рубля к доллару на бирже достиг 21,9 руб. (37,7%), а к евро — 28,5 (39,4%). Курс рубля к доллару за эти два дня бродил между 58,2 и 80,1 руб., а к евро — между 72,3 и 100,7 руб. Скакнет сегодня курс рубль/доллар к 90 или опустится к 55 — никто уже не удивится. Разница между курсом продажи и покупки евро в одном из отделений московского Raiffeisenbank достигала примерно тех же 35% (104 и 77 руб. соответственно). Это означает, что курс может быть любым. Деньги (рубли) утратили значение. А валюта приобрела подзабытую уже значимость.
Мы попали в точку «идеального шторма» (вспомните одноименную книгу и фильм) — точку высочайшей турбулентности. Вещи и социально-экономические системы обладают упругостью. Если к ним прикладывается сила, чтобы их деформировать, они сопротивляются — и восстанавливают исходную форму, если воздействие исчезает.
Но с какого-то момента разрушение становится необратимым: даже после прекращения действия силы вещь сохраняет деформацию. Идеальный шторм — момент, когда сумма воздействующих факторов максимальна, из-за того что отдельные силы складываются. Каждая из них может быть невелика, но вместе они умножаются многократно. После шторма ситуация успокаивается, но еще до этого система может пойти на разрыв.
США были в этой точке в сентябре 2008 г., когда только один шаг отделял от банкротства Goldman Sachs, JPMorgan, Morgan Stanley и т. д., а Европа — в апреле 2010 г., когда суверенный долговой кризис легко мог перекинуться на Испанию, Италию, а затем и Францию. Теперь наша очередь.
Относительно плавная девальвация рубля за последние двое суток стала панической. Теперь о ней знают даже те домохозяйства, которые ТВ не смотрят. Все они задумались об обесценивающемся рубле, дорожающих продуктах и о том, что валюта под подушкой при такой волатильности выгоднее рублевого депозита в банке. Это очень опасная ситуация, от полноценного набега вкладчиков на банки нас отделяют считанные дни. Если не успокоить валютный рынок прямо сейчас, банковской системе потребуется мощная экстренная помощь. За этим следует ажиотажный всплеск потребления, а затем долгая потребительская депрессия. Останавливается кредитование экономики (кроме кредитов за счет государства). Дальше взлет доходности облигаций, снижение стоимости залогов по кредитам, цепь маржин-коллов и банкротств.
Паника быстро распространяется, а банки направляют в валюту полученную у ЦБ ликвидность. Разве можно на внутреннем рынке заработать 17%? Едва ли. А на валютном сейчас можно заработать 35% за два дня. Дураки есть? Дураков нет.
Решение ЦБ поднять ключевую ставку до 17% не обуздало панику, а лишь ее подстегнуло. Проблема в том, что 1) оно несколько запоздало, 2) возможно, повышать ставку надо было еще сильнее, 3) вместе с повышением сейчас необходимы интервенции на рынке.
До сих пор ЦБ правильно делал, что не тратил слишком много резервов на поддержку падающего рубля. Но сейчас другой момент. Можно дать ребенку «поистерить», но, когда он начинает биться головой о стену, увеча себя, пора жестко пресечь саморазрушительную активность. Сейчас как раз такой момент, и на это резервов уже не жалко — санация банковской системы обойдется дороже.
Есть и альтернативные стратегии. Первая: курс рубля может быть любым. Главное — стабильность внутри страны. Но чтобы паника не перекинулась на банки, можно ввести временный мораторий на снятие вкладов. Добровольный для банков, но обязывающий их начислять проценты по задерживаемым депозитам по ключевой ставке ЦБ. Такой подход мотивирует ЦБ не слишком долго держать ставку высокой, банки — не удерживать средства вкладчиков, если только они им не критически нужны, а вкладчикам дает повышенную доходность на замораживаемые депозиты.
Вторая стратегия — административные меры. Пока ситуация неуклонно к ним сползает. Нацбанк Аргентины зимой 2001/02 г. ограничил снятие вкладов $250 в неделю. Отток капитала, кризис неплатежей и массовые беспорядки вынудили президента Фернандо де ла Руа уйти в отставку. Дальше началась эпоха кратковременных президентов (четыре за две недели). Нацбанк Украины нынешней зимой ограничил ежедневное изъятие депозитов суммой $100, а обмен валюты — $200. А недавно запретил банкам продавать и покупать валюту по курсу, отличающемуся от официального больше чем на 2%. Следующий шаг — обязательная продажа валютной выручки экспортерами и ужесточение по вывозу наличной валюты.
Административные ограничения — плохой подход. Он гармонично дополнит политическое выпадение России из глобального мира экономическим и финансовым. Лучше остановить шторм сейчас, даже если это потребует от ЦБ немало средств.